Не бойся тишины. Грани любви

– Что‑то, Яков Михалыч, ты приуныл? – Агнешка, улыбаясь, подошла к хозяину, вытирая руки о цветастый фартук‑передник.

– Есть немного, – отозвался барин. Он сидел на скамеечке около конюшни, в руках держал книжку, но взгляд его грустно застыл на белеющей вдалеке березовой рощице.

– Яков Михалыч! – всплеснула руками Агнешка, – да ты никак влюбился!

Барин задумчиво посмотрел на нее и со вздохом сказал:

– Ах, Агнетта, похоже на то…

– Ой, Яков Михалыч! Так это же замечательно! Наконец‑то! – воскликнула Агнешка, поправила белую косынку на голове и присела на край скамейки.

– Как сказать…

– Да за вас любая пойдет! Да что там! Побежит! – Агнешка называла барина то на «ты», то на «вы», в зависимости от обстоятельств беседы. Вообще, она считала, что имеет право называть Якова на «ты», потому что нянчила его с младенчества. А на уважительное «вы» служанка переходила для усиления впечатления своих слов или случайно.

– Вот не любая…

– Загадки изволите загадывать? – хитро прищурилась Агнешка.

– Какие уж загадки, – возразил Яков. – Цыганка она.

Агнешка вылупила глаза и замахала руками.

– Ой! Чур меня!

– Вот, видишь, – горько хмыкнул барин.

– Как же вас так угораздило? – Агнешка с сочувствием ухватила мужчину за руку повыше локтя.

– Вот так! Увидел и все, нейдет из головы, стоят предо мной ее черные, как ночь, глаза, ни о чем думать не могу.

– Приворожила… – прошептала служанка и захлопала бледно‑голубыми глазами с белесыми ресничками.

– Не верю я в ворожбу всякую.

– А вот и зря, – Агнешка отпустила руку Якова и пригладила цветастый передник. – Цыгане могут всякое.

– Я думаю, что это предрассудки.

– Вам виднее, Яков Михалыч, вы человек умный, начитанный, – служанка снова поправила на голове платок, засунула под него выбившиеся белокурые с небольшой проседью пряди и вздохнула.

Они замолчали. В конюшне заржали лошади.

– Может, им предложить выкуп? – встрепенулась Агнешка.

– Не знаю… – промямлил барин.

– Да‑ааа, – протянула Агнешка и понурилась. Она сцепила свои пальцы, покачала головой и сказала, – цыгане они такие, к ним на козе не подъедешь. Они только за своих замуж выдают, чужих не любят.

Яков отложил книгу, оторвал длинную травинку и прикусил.

– Что делать‑то? – спросил он, пожевывая зеленый кончик.

– Ох, Яков Михалыч, лучше бы ты с ними не связывался. Гордый это народ, опасный, как бы чего худого не вышло! – озабоченно проговорила Агнешка.

– Выкуп, – задумчиво повторил Яков.

– Надо предложить, – оживилась Агнешка. – Они деньги любят.

Яков усмехнулся.

– Пожалуй.

– Попробуй, но только так, с уважением, – деловито продолжала служанка.

– Подумаю, как это сделать, – промолвил Яков, – эх, увидеть бы ее еще разок…

Агнешка что‑то озабоченно пробормотала себе под нос, извинилась: «Прости барин, надо скотинку кормить», – и пошла в сарай.

С этого дня Яков стал постоянно прогуливаться то пешим, то на лошади рядом с местом, где стоял табор. Пару раз он чуть не столкнулся с Тобаром. Сын Михея часто ходил с двумя молодыми цыганами в сторону деревни и обратно. Яков всегда был начеку и быстро прятался, чтобы его не заметили. Через несколько дней терпение Якова было вознаграждено. Он встретил Раду, когда она собирала грибы на лесной полянке.

– Здравствуй! – обрадовался барин, спешился, взял лошадь под уздцы и застыл на месте, боясь сделать неверное движение, чтобы девушка не убежала.

– Здравствуй, барин, – Рада поставила плетеную корзинку с грибами на траву, поднялась, улыбнулась, и приветливо посмотрела на него бархатными глазами.

– Я так рад тебя видеть! – не удержался Яков и сделал шаг навстречу девушке.

– Отчего же? – цыганка весело прищурилась.

– Снишься ты мне, – смутился Яков, – вижу твои черные глаза перед собою. Моя служанка говорит, что ты меня приворожила…

Рада тихо засмеялась.

– Я такими вещами не занимаюсь…

– Это хорошо, – расплылся в улыбке Яков, – то есть, я хотел сказать, – спохватился он, – что я не верю во всякую ворожбу, колдовство, предсказания и всякое такое.

– А во что веришь?

– В Бога верую.

– А я в любовь верю.

– Конечно, любовь – это и есть Бог!

– Странно ты говоришь, барин.

– Пожалуйста, называй меня Яковом.

Рада улыбнулась и присела рядом со своей корзинкой.

– Можно мне тоже здесь расположиться? – вежливо спросил Яков.

Рада кивнула и сделала жест рукой.

– Полянка для всех, садись.

Яков привязал лошадь к березке и присел рядом с девушкой. Он расспрашивал ее о кочевой жизни, о цыганских нравах и обычаях. Рада рассказывала с удовольствием, казалось, что раньше никто и никогда ее не спрашивал и не слушал так внимательно.

– Тебя не хватятся? – встревоженно спросил Яков через некоторое время.

– Кому я нужна? – грустно хмыкнула Рада.

– Мне показалось, что Михей о тебе заботится…

– Только на словах, – махнула рукой Рада. – Обуза я ему. Все хочет меня замуж выдать.

– А ты что?

– Я за цыгана не пойду, – она тряхнула своей хорошенькой головкой. На ее косынке брякнули монетки.

Вдалеке послышались мужские голоса.