Не подарочки для полковника. Воронцовы

– Да! – сестра улыбается моей малышке, протягивая подарки.

Дочь радостно обнимает коробку с Машуней, пытается распаковать здесь же. На кукле розовый сарафан и розовая косынка. Она выглядит точь‑в‑точь как в любимом Стефином мультфильме «Маша и Медведь».

– Стефания, – одергиваю дочь. – Орхидеи тоже твои! Забирай коробки, иди в дом.

– Так что там с Иваном? – интересуется Вита, прищуривая глаза. Замечаю, что взгляд у нее такой въедливый, совсем недобрый.

– Сказал, что рабочая встреча с клиентом.

– Ну‑ну… – сестра многозначительно глядит на мужа.

– Всё! Достало! – Клим нервно переводит стальной взгляд с жены на меня. – Значит, так, Полина, всё что делает и говорит твой муж, выглядит не тем, чем является на самом деле!

– Не понимаю, – хлопаю наивными глазами на бывшего начальника.

– Клим, не сегодня, – шипит сестра на высокую широкоплечую фигуру мужа – полковника полиции.

– Ты меня просила четыре года рассказать ей всё, а сейчас останавливаешь?! – бурчит на жену недовольно.

– Говори, если начал, – требую с него.

Два года назад

Полина

– Что говорить‑то, поехали, посмотришь своими глазами, – приказывает Клим, подталкивая меня к машине.

– Куда? – округляю глаза. У меня дочь, гости, праздник, в конце концов.

– Клим, – не надо, – неуверенно произносит сестра, пытаясь встать между нами.

– Вита, хватит! Все знают, кроме нее.

– О чем я не знаю? Господи, вы же не затеяли снова эту игру, пытаясь настроить меня против мужа.

– Полина, – бессильно орет близняшка. – Никто тебя не настраивает против мужа. Он – мерзавец, и ты должна об этом знать. Он поступает подло. Знаешь, почему он сегодня сбежал с праздника собственной дочери?

– Да! – гневно цежу в ответ. Смотрю в зеркальное отражение собственных глаз. Только карих! Я‑то ношу серые линзы. Муж так требует, ему дымчатые глаза нравятся больше, чем карие. – Иван не хотел встречаться с вами двумя. Вы его вконец достали за эти годы своими нелепыми подозрениями.

– Приплыли! – раздраженно произносит сестра, цокая зубами. – Знаешь, любимый, она меня окончательно взбесила, отвези‑ка ее прямо сейчас к мужу, а я останусь на празднике, присмотрю за гостями, за детьми.

Выпрямляю гордо спину, иду к машине бывшего начальника, забираюсь на переднее сидение.

– Куда едем? – спрашиваю минут через десять молчаливой поездки.

– В отель, в Измайлово, – кратко отвечает родственник, не глядя на меня.

Обрывки воспоминаний всплывают в мозге. Я ведь много раз видела и слышала, как Ваня заказывает номер в Измайлово. Он объяснял, что для клиентов. Я удивлялась, почему этим занимается он – директор отдела продаж, а не его помощница, но проглатывала информацию. Меня устраивал ответ.

Мутной пеленой перед глазами проносится искаженное лицо мужа. Как же так? Мы же когда‑то любили друг друга безумно, сбегали от начальника, запрещающего неуставные отношения в отделе. Шли на всё, чтобы провести вместе лишнюю минутку. Когда родилась Стефания, Петров сдувал с меня пылинки.

А потом у него начались дрязги с Виталиной на работе. И на меня с двух сторон сыпались жалобы. С каждым днем сестра и Петров ненавидели друг друга всё больше и больше.

– В чем дело? Ваня, она твой начальник, ты обязан подчиняться ей.

– Бабе? Разве может женщина быть моим начальником?

– Почему нет? Виталина – прекрасный руководитель, осведомленный о бизнесе отца лучше, чем он сам!

Тогда впервые Ванька открылся мне с нелицеприятной стороны, но я не обратила на его выпад внимания. Думала, у парня задета гордыня, прищемлено Эго. Была уверена, что со временем пройдёт.

Не прошло. Более того, всё только усугубилось и дошло до точки невозврата к нормальным отношениям между Витой и Ваней в качестве родственников.

Из раздумий выдергивает тихий голос Красавы:

– Андреева, приехали!

Так‑то я давно Петрова, но босс по‑прежнему зовет меня Андреевой, напоминая, кто в «доме» главный.

Выбираемся из джипа, следуем к корпусу Гамма. Клим стремительно шагает, делая широченные шаги. Ускоряюсь, бегу за мощной мужской спиной босса.

В холле стопорюсь рядом с родственником, осматриваюсь по сторонам. Радуюсь, что нет людской пробки, не надо стоять в очереди к рисепшионистке.

Клим трясет перед носом испугавшихся девушек ментовской корочкой, требует с них информацию.

– Пятисотый. – Мужчина берет меня ошалевшую за локоть, тащит за собой к лифту.

Впервые начинаю вырываться. Не хочу знать, что там. Мне нельзя! Иначе не получится жить как раньше, прятаться за бесчувственную ограду, которую я выстраивала столько лет.

Выходим на пятом этаже, идем к номеру «500».

Ноги не идут, заплетаются. Язык не слушается, не могу даже спросить, зачем нам это. Руки и губы дрожат. Молюсь Богу, чтобы сейчас не случилось ничего плохого. На мгновение забываю, зачем я здесь стою. Но Красовский знает наверняка цель нашего набега на отель.

Клим колошматит в дверь.

– Петров открывай! Немедленно! – Заслышав за дверью шаги, поворачивает ко мне голову

– Андреева! – голос босса хрипит, – только держи себя в руках!

Слышу за дверью номера звонкие шлепки. Пытаюсь скрыть эмоции Клима. Кусая губы, сдавлено стону. Представляю, как вцеплюсь девушке в космы. Как меня будут оттаскивать от нее, а я буду рычать кусаться. И укусы мои будут жгучими и смертельными.

Взвизгиваю от резкой боли где‑то в глубине моей израненной души.

– Вы к нам? – Застываю на месте, затем медленно разворачиваюсь назад. Тут же утыкаюсь в крепкую мужскую грудь. Меня окутывает терпкий мускатный запах парфюма, тестостерона и сексуального мужика.

Мужчина отодвигает нас в сторону и открывает дверь электронным ключом.

Врываюсь как ветер в номер, бегу в комнату.

В постели лежат абсолютно незнакомые мужчина и женщина.

– Санек, глянь. Нам еще одну девчонку привез сутенер! – радостно сообщает второй мужик.

– Я тебя сейчас… – взгляд Клима становится металлическим, а голос – стальным.

– Клим, не надо с ними связываться, пойдем, – вытаскиваю бывшего босса из чужого номера.

Послушно следует за мной. Садимся в лифт. Клим недоуменно трет лицо пятерней.

– Как так‑то? Иван должен был быть там!