Не подарочки для полковника. Воронцовы

– Прекрати! – цежу зло. – Что за игру вы затеяли с Виталиной. Я вас не понимаю. Абсолютно. За эти два года мы стали чужими, отдалились. Терпеть ваши голословные обвинения и нападки на Петрова я дальше не намерена! Если это не прекратится, буду вынуждена…

– Что?.. Прекратишь общаться? Найдешь мужу другую высокооплачиваемую работу? Да, он как продажник – ничто!

Виталина давно назначила ему в замы своего человека Никиту, тот и вытягивает работу всего отдела, а премии получает твой муженек. Почему? Потому что Вита желает, чтобы ее сестра и племянница ни в чем не нуждались.

Выходим из дверей лифта, и тут же натыкаемся на них. Нервно сжимаю руки в кулаки. Сердце набирает обороты, выламывая ребра.

– Вот и они…

 

Глава 10

 

Прошлое

Полина

– Иван? – бросаюсь к мужу, сидящему за столиком в кафе.

– Ты? – недовольно пялится то на меня, то на Клима. – Что вы здесь делаете?

– Тебя искали, – говорю честно, глядя в упор на мужчину – собеседника мужа.

– Зачем, – цедит зло. – Я же сказал, что у меня переговоры.

– Прости, – отступаю назад и ударяюсь спиной в крепкую грудь Клима. – Мы тебя на улице подождем.

Клим уезжает. А я жду мужа, еду домой с ним.

– Очередная клевета твоей сестры? Чего она всё трепещется? – гневно выдает Иван, едва садимся в его машину.

– Прости. Я сама устала от ее нападок. Не могу больше.

– Я давно тебе говорю, что пора выкинуть ее из нашей жизни. Жила же ты раньше без нее, и дальше проживешь.

Смотрю на любимого мужчину и ненавижу сестру. Понимаю, хоть я Ванечку ни с кем не застала, мой мир уже не будет прежним. Злость на Виту ударяет кувалдой в солнечное сплетение. Холодная волна дрожи прокатывается по телу, застывает в глубине сознания. Она всё испортила. Я всегда буду подозревать любимого.

Приезжаем домой, выгружаемся у дома. Иду прямиком к сестре:

– Виталина, я хочу, чтобы ты сейчас же уехала из нашего дома и больше здесь не появлялась. Никогда!

– Андреева, спятила? – вопрошает удивленно Клим. – Ты с сестрой разговариваешь.

– Я не хочу общаться с человеком, который пытается разрушить мою семейную жизнь.

– Мама дорогая! Он тебе совсем мозги промыл. Ты даже не можешь ходить с собственными глазами, носишь линзы, чтобы нравиться ему. Он сделал из тебя марионетку! Очнись, пока не поздно! – Виталина разворачивается и гордо уходит.

Клим качает головой, следует за женой.

Спустя год

Муж занимается фрилансом, чего‑то там продает в интернете. Живем на мои деньги.

– Когда приедете? – интересуется Ваня, целуя Стефу в щеку.

– Вечером, – собираемся с дочкой на день рождения к ее однокласснику.

В гостях мне так скучно, что я оставляю дочь, обещаю вернуться к вечеру, сама возвращаюсь домой.

Захожу в дом, поднимаюсь на второй этаж и столбенею, слыша крики:

– Детка, кричи, захлебывайся в эмоциях! – хриплый голос мужа.

Заглядываю в комнату.

Он стоит в одних боксерах, стягивает зеленое платье с молодой девчонки. Разворачивает ее к себе спиной, хватает за бедра, заставляя наклониться вперед.

Стою, не могу ни шелохнуться, ни закричать, ни остановить.

Они доводят начатый акт до конца, а я по‑прежнему стою и смотрю на молочные бедра незнакомки и яростные дикие движения мужа.

Цепляюсь за косяк, чтобы сохранить остатки разума.

Внезапно глубокий шок переходит в дикую истерику.

И тут на меня обращают внимание.

– Какого черта? Полина! – на меня орут так, будто это я виновата, что невовремя вернулась домой.

– Перезвоню, – муж впихивает девчонке платье в руки, выталкивает ее голую из комнаты. Натягивает боксеры обратно.

Вальяжной походкой подходит ко мне, берет за подбородок, впихивает мне в губы грубый французский поцелуй.

Как только мой рот освобождается от грязного поцелуя, плюю Петрову в лицо.

– Ненавижу! – бью кулаками в грудь, – убирайся! Ты мне противен.

– Детка, – фамильярно обращается ко мне, – если хочешь, уходи сама, а я останусь. Это мой дом, где живет моя дочь. Тем более, ей нельзя оставаться с неблагонадежной матерью.

– Что?.. – брови ползут на лоб. Мое лицо перекошено от гнева.

– Злоупотребляющая мать – это всегда плохо. У меня уже и доказательства собраны. Так что я позабочусь о том, чтобы Стефанию оставили со мной, если будешь настаивать на разводе. А ты будешь выплачивать алименты в наказание за то, что сломала мне жизнь.

– Сломала? Гад! Ты сам ушел из полиции, а в бизнесе у тебя не получилось. В охранники ты не захотел идти, ниже твоего достоинства. Во всем теперь винишь меня? Удобно устроился.

Опускаю глаза в пол, слишком противно смотреть на мужа.

– Мы разводимся, – шепчу едва слышно.

– Вот как? Если готова разделить имущество поровну, тогда вопрос решим быстро.

– Какое имущество? – удивляюсь Ивану. Складывается ощущение, что я раньше не знала этого человека.

– Дом остается мне, ты переезжаешь в квартиру, которую твой папа подарил Стефании. Всё поровну. Всё честно.

– Честно? – покрываюсь алыми пятнами, хватаюсь за сердце. Что‑то щемит.

После того, как папа умер от инфаркта четыре месяца назад, я начала бояться за сердце, которое вечно болит то из‑за сестры, то из‑за мужа.

– Полина, если будешь настаивать на том, чтобы оставить себе дом и дочь, тогда мне придется объявить тебя наркоманкой.

– Кем? Рехнулся?

– Нет. Ты должна заплатить за мои страдания.

– Страдания? Да, ты жил десять лет за пазухой у моей семьи. Ты не посмеешь обвинить меня в чем‑то плохом! Отступаю в коридор.

Догоняет, хватает за грудки.