(Не) верю тебе!

– Вот же, сукин сын! – грубо выругался мужчина, – так девочки, нас ожидает спуск в десять этажей своими ножками, – подойдя к нам широким шагом, сообщил Александр и подхватил Еву на руки, шагнул за порог квартиры, прихватив вторые ключи.

– Что‑то случилось? – задала вопрос, выходя за мужчиной с моей дочкой на руках.

– Олежек случился, – процедил сквозь зубы, – он уже в подъезде, так что спускаемся молча, надеюсь он выберет лифт, а не лестницу, как мы. Махать кулаками при ребёнке мне как‑то не очень хочется, – пояснил мужчина.

Замерла от его слов, испытав холод по спине. Если мы столкнёмся с Олегом, то драки не избежать. Перед глазами появилось искажённое яростью лицо мужа, когда он наступал на мою мать с обвинениями.

В чувства меня привёл звук лифта.

– Лентяй, – выплюнул Александр, – но нам это только на руку, – широко улыбнувшись, схватил меня за запястье, потащил вниз по лестнице.

И только пробежав пролёт, поняла: лифт вызвал Олег.

Три этажа вниз практически бегом, и мы останавливаемся у закрытых дверей лифта.

– Дальше на лифте, – поясняет Александр, поймав мой вопросительный взгляд.

Я слышала, как останавливается лифт где‑то сверху, слышала звук открывающих створок, и шаги, не торопливые, глухие.

Мужчина рядом протянул руку к зелёной кнопке, нажал, вызывая лифт к нам.

– Всё хорошо, Уль. Не трясись так. Чуть больше часа, и вы будете в другом городе. Устроишься на работу, дядя уже ждёт тебя, как я и говорил, квартира предоставлена, три дня на обживу, и в бой. Евку в садик уже приняли, и тоже ждут, – тихом голосом говорит мужчина.

– Это сон, Саш? – вскинула голову и впервые обратилась к мужчине не полным именем, – так не бывает, – качнула головой.

– Бывает, Ульян, бывает, – усмехнулся мужчина и, приобняв за плечи, подтолкнул в распахнутые створки лифта, – если есть те, кто может реально помочь, – заканчивает уже в кабинке.

– Спасибо, – благодарю сиплым от подступающих слёз голосом.

– Тебе не меня стоит благодарить, а Вику, это она всё, я только отдаю давний должок, спорить с этой бестией себе дороже, уже пару раз проиграл, – говорит Александр и стягивает с Евы парик, – вот это нам уже не нужно, – подмигивает и тянет руку к моему.

Секунда, и мои родные светлые волосы спадают на плечи.

– На выход, девочки, уже скоро у вас начнётся новая жизнь, – произносит мужчина и кивает на выход из лифта.

Даже не заметила, как двери кабинки раскрылись. Поджимаю губы, делаю первый неуверенный, осторожный шаг.

– Смелее, – слышу сзади.

Прикрываю глаза на секунду, вдыхаю полные лёгкие воздуха и, выпустив его следом струйкой, делаю уже уверенный второй шаг вперёд, за ним ещё и ещё….

– Ты умница, Уля, – хвалит меня Александр, – дальше только так, по прямой.

***

– Ульяна, лапушка, зайди ко мне, – раздаётся мужской голос по селектору.

– Иду, Никанор Назарович, – отвечаю с улыбкой и спешу в кабинет к начальству, не забыв, подхватываю с края своего стола папку с документами на подпись.

Десять шагов по прямой, и я у двери кабинета генерального директора компании, в которой работаю уже три месяца.

Александр говорил правду, меня действительно ждали, и его дядя принял меня на работу в качестве своего личного помощника. Мужчина встретил меня радушно, даже обнял при встрече, что стало для меня большой неожиданностью.

Первый месяц работы я валилась с ног. Поначалу даже просыпалась в шесть часов утра, чтобы успеть всё сделать, и не опоздать на работу к девяти. Садик Евы расположен в пятнадцати минутах ходьбы от выделенного жилья, за которое нужно платить только коммуналку, здание компании и вовсе находится в десяти минутах.

Никанор Назарович не ругался на меня за мои косяки, которые я делала по незнанию, по неопытности, я стойко сдерживала слёзы своей никчёмности, смотрела и запоминала, как правильно делать, но вот позже, дома, я выплакивала всю скопившеюся нервозность за рабочий день. А утром всё начиналось заново, и так продолжалось месяц, пока дядя Александра не вызвал меня к себе «на ковёр» и не отчитал как школьницу за невыученный урок.

– Ульяна, – сердито начал мужчина, а моё сердце рухнуло вниз.

«УВОЛИТ!», – закричал внутренний голос.

– Так больше продолжаться не может, – покачал головой, а я чуть не присела прямо там, посередине кабинета, – ты посмотри, что ты собой делаешь, – окинул меня взглядом с головы до ног, – ты скоро падать начнёшь! На больничный захотела?! – повысил голос мужчина.

– Н‑нет, – качнула головой, – я не хочу на больничный, – выпалила, чуть не крича, – не увольняйте меня, Никанор Назарович! Я… я исправлюсь, вы больше не увидите ни одной ошибки с моей стороны…, – практически плача, стала уговаривать мужчину.

– Да бог с тобой, Ульяна! Не собираюсь я тебя увольнять! – хлопнул ладонью по столу, прервав мой поток слов, – я всего лишь хочу до тебя донести одну важную суть! – начальник поднялся из своего кресла, обошёл стол, в несколько шагов оказался рядом со мной и, взяв меня за плечи, подвёл к стулу, усадил и, заглянув в глаза, продолжил, – НЕ НАДО РАБОТАТЬ ЗА ДРУГИХ ЛЮДЕЙ! – прогремел голос мужчинаы на весь кабинет.

Сглотнула вязкую слюну, вжала голову в плечи.

– Ты поняла меня, Ульяна? – продолжая заглядывать мне в глаза, задал вопрос начальник.

– Д‑да, ‑кивнула головой, – я больше не буду, – пристыженно опустила голову вниз.

– Конечно, не будешь, – отошёл на шаг назад, – потому, что я больше не позволю! Это надо же, она за них работу выполняет, будто своей мало! Уволю всех, к чёртовой матери! – буянил Никанор Назарович, я же сидела тихо, боялась пошевелиться, – похудела! Синяки под глазами твоя штукатурка уже не прячет! Недосыпы на лицо! Завтра выходной, Ульяна! А послезавтра я жду тебя свежей, радостной, и без синяков!

Как он узнал? Крутилось в голове. Я действительно выполняла работу за других людей, которые приносили отчёты, и при проверке, если находила ошибки, то исправляла их, переделывая отчёт полностью, слегка тесня свои обязанности, и доделывала их после работы, задерживаясь, или же брала домой. В общем исправляла чужие косяки  и молчала о них начальству, боясь получить за их плохую работу по первое число. В общем, глупо я делала.

Вот после этого разговора у меня появилось свободное время, уже просыпалась на час позже, что давало мне возможность выспаться.

– Что‑то случилось? – зашла в кабинет к начальнику, и первым, что я заметила, так это угрюмое выражение лица мужчины.

Никанор Назарович поднял на меня свои тёмно‑шоколадного цвета глаза и, глубоко вздохнув, указал мне рукой на стул рядом со своим столом.

Прошла, присела, положила папку, что захватила на стол и, сложив ладони на коленях, посмотрела на мужчину, давая понять, что готова слушать его.