Не возвращайся

Но он захотел – а я всё же узнала. Не в том месте захотел.

– Ты одну деталь упускаешь, Паш. Я всё своими глазами видела.

– Херню ты видела, – процедил муж. – И верить мне должна, а не кидать. Ладно, Глеб, он пацан еще зеленый, поумнеет, но ты‑то, Ася, что? Доверие где? Уважение? Любовь?

Там же где валяются трусы Тамилы.

А я не хочу стать той, об кого ноги вытирают, да еще и в собственном доме. Не знаю, на что я решусь, но терпеть измены от мужчины, дорвавшегося до успеха – не смогу, сломаюсь.

Развод? – пришел вариант решения, и чуть сердце мне не разбил, оно в панике зашлось.

Я без Паши и не жила толком, к нему из дома сбежала, он спас. И вот уже сколько лет я с ним, за ним.

– Мы сюда вместе приехали, вместе и уедем. Глупости из головы выброси, лучше с Глебом поговори. Пусть лучше спасибо скажет за то что глаза ему открыл на девку его. Надеюсь, тему мы закрыли? Не слышу ответ, Ася.

Меня и ужасает, и поражает жесткость Паши. Но мысль всё же закралась, пусть и несмелая, а вдруг он не изменил? Вдруг и перед сыном невиновен? Может, не стоит спешить…

В коридоре раздался грохот, отвечать не пришлось. Первым из комнаты вышел Паша, за ним я.

И увидела Лику, зло пнувшую небольшой розовый чемодан Тамилы. Он не застегнут, и полон одежды, безжалостно разрезанной.

Лика еще раз пнула чемодан. Бросила поверх тряпья ножницы и, сузив глаза, взглянула на Пашу.

Она знает. Слышала. Поняла, – в голове одна за другой панические мысли‑выстрелы.

– Лика, – позвал Паша, шагнул к дочери.

Но она отступила, развернулась, игнорируя отца. И сказала:

– Мамуль, я в больнице про кофе забыла. Сейчас сделаю нам. И фильм посмотрим какой‑нибудь, ладно? Вдвоём. Ты и я, – припечатала, и сбежала вниз по лестнице.

 

Глава 5

 

Не понимаю, что за фильм мы включили. Сколько его уже смотрим. Кошусь на дочь – Лика упрямо уставилась в экран. Она сидит рядом, поджала под себя голые ноги и накрыла подушкой живот.

– Ведь ты же не смотришь, – сказала негромко. – Лика?

– М‑м‑м, – дочка не повернулась, делает вид, что увлечена.

Нет, так не пойдет. Со вздохом взяла пульт и нажала на паузу. За руку потянула ребенка к себе.

– Давай поговорим о том, что ты слышала. Может, ты что‑то не так поняла? – я не оправдываю Пашу, мне важно знать, какие выводы сделала дочь.

– Ну мам, – Лика сморщила нос. – Давай фильм посмотрим. Интересный.

– Расскажешь, о чем думаешь – и включим фильм, – предложила.

Лика нахмурилась. Ничего не ответила. Не скажет – поняла. Если Лика уперлась – лучше не лезть, надо подождать, пока дочь сама захочет обсудить.

Щелкнула кнопкой – и на экране снова задвигались фигуры. Взяла кофе, сделала глоток. И прислушалась.

Муж бродит по дому. И этими хождениями меня напрягает. Временами слышу его голос, как он по телефону общается. И ни на чем не могу сосредоточиться.

Еще пятнадцать минут из фильма, в котором я ничего не понимаю. И шаги Паши стихли у нас за спиной. Краем глаза заметила, как дочка выпрямилась, откинулась спиной на диване.

– Мы же его уже смотрели с тобой, – прозвучал голос Паши. – На прошлых выходных.

Лика поджала губы. Не шелохнулась, когда муж обошел диван и присел перед ней на корточки.

– Ну, что такое? – спросил он ласково. – Лика, давай ты сама у меня спросишь, что тебя интересует. И я все объясню. На любые вопросы отвечу. Давай, малышка?

– Мама, добавь звук, пожалуйста, – демонстративно попросила Лика. – Ничего не слышно.

Переглянулись с мужем. Он мрачно усмехнулся. Взъерошил волосы и тронул Лику за ногу, пощекотал пятку. Лика вздрогнула и спрятала стопу под одеяло.

– Мам, – теснее прижалась она ко мне, – где пульт?

– Лика, это несерьезно, – Паша выпрямился и сунул руки в карманы брюк. – Давай поговорим.

– Мы фильм смотрим, – дочь вскинула на него глаза. Снизу вверх глянула, а словно к земле прибить захотела. – Ты вот тут стоишь. И мне экран не видно.

– Ты уже видела этот фильм.

– Ну и что, – заупрямилась дочь.

И Паша отступил, сдаваясь.

– Ладно, – выставил он перед собой ладонь. – Как захочешь обсудить со мной свою обиду – дай знать.

– Я не обиделась, – тихо сказала дочь, когда Паша отошел от нас. – Он с этой Тамилой… – выговорила она и задохнулась, – и на Глеба орал. А эта Тамила… Мама, он теперь с ней будет?

– Нет, конечно, – покачала головой и прижала дочь к себе. – Лика, хорошая моя, как будешь готова – спрашивай меня или отца. Я обещаю ответить на те вопросы, на которые сама знаю ответ. Я всегда рядом с тобой, помни, и не замыкайся в себе. Хорошо?

Дочь замолчала, уткнулась мне в грудь. Просидели так, в тишине, до конца фильма. Через час снова собиралась к Глебу, но передумала. Поедем мы с Ликой – и Паша увяжется с нами, а сейчас ему лучше не маячить перед глазами. Да и я сейчас нужнее дочери.

Вместе с Ликой перемыли посуду, что осталась от вчерашнего застолья. Прибрались на улице в беседке. Перед ужином пошли прогуляться по поселку.

Почему он не уезжает, зачем остался? В доме такая атмосфера, что возвращаться не хочется. Дочь игнорирует Пашу. Я тоже с ним не разговариваю. Пока прибирались, Лика начинала рассказывать о школе и тут же замолкала, стоило отцу появиться рядом. Но ей всего десять, она ребенок. Решать, что нам дальше делать придется мне.

А я не знаю.

Я своими глазами видела его с этой девкой. Он может оправдываться, но я не поверю, он прошлой ночью предал меня, детей. Что же творилось у него в голове, если он сделал такое? Неужели от этой девчонки мозги растерял, прямо дома, при гостях. Это так на него не похоже. Но было. И я не могу стереть нам всем память.

Если бы мы с Глебом не вошли…

Сын его теперь ненавидит. Дочка страдает и злится. Семья в один миг рухнула и неясно, осталось ли что‑то, что нужно спасать.

– Холодно, – пожаловалась Лика, когда мы дошли до конца поселка.

– Да, погода испортилась, – поежилась и развернулась в обратную сторону. – Сейчас сделаем какао с молоком. А потом я тебе ванну с пеной наберу, поваляешься.