(не)запланированная любовь

Мама суетится возле меня, что‑то говорит, однако на ее звонком поставленном голосе преподавательницы литературы начальных классов я никак не могу сконцентрироваться. По какой‑то необъяснимой причине он ускользает от моего слуха, как только я пытаюсь зацепиться за него. В итоге я мычу неразборчиво в ответ, хотя не до конца уверена, что вообще нужно что‑то говорить, и мама оставляет меня для того, чтобы присоединиться к остальным гостям. Я вытягиваю руку в несмелой попытке задержать родительницу рядом с собой хотя бы еще на парочку мгновений, но ее стройный силуэт в приталенном бледно‑лимонном платье‑футляре поспешно ускользает, и дрожащими пальцами я ловлю лишь ласковый июньский воздух, пронизанный ароматом раскинувшихся цветочных лужаек.

Чья‑то рука осторожно берет меня за локоть, и я подпрыгиваю от неожиданности.

⏤ Не переживай, дочка. Это я.

Я с облегчением выдыхаю, когда вижу высокого темноволосого мужчину с серебристой проседью волос. Александр Сергеевич выглядит безупречно и сногсшибательно в красивом смокинге. Я ни за что бы не подумала, что ему в прошлом месяце исполнилось пятьдесят.

Наверняка Елизавета Григорьевна сегодня с новой силой влюбится в своего мужа. Они прожили в браке тридцать лет и до сих пор души друг в друге не чают. Максим неоднократно признавался мне, что хотел бы и для нас такой безмерной любви.

⏤ Все нормально, ⏤ я тут же использую вернувшейся ко мне способностью говорить, чтобы ответить главе семейства Золотовских. ⏤ Все нормально, ⏤ повторяю тише, но уже для самой себя.

Отец моего жениха улыбается, поглаживая одной рукой аккуратно‑стриженную щетину, а второй сжимая мой локоть чуть крепче.

⏤ Точно? Потому что скоро наш выход, ⏤ подмигнув, напоминает мне Александр Сергеевич.

Верно. Еще немного, и я стану женой его сына.

Я вновь проникаюсь чувством благодарности к Золотовскому‑старшему. Он сопроводит меня к алтарю, и я уверена, что не упаду, даже если буду спотыкаться на каждом шагу.

Погрузившись в свои мысли, я вновь бросаю взгляд к гостям.

Наблюдаю готовившуюся к началу церемонии регистратору; маму, о чем‑то переговаривающуюся с моей незаменимой подругой Катей.

Но… Погодите.

Где Максим?

Ужас неминуемо грозится вырваться наружу с резким приступом тошноты. Горло болезненно сдавливает спазм, мне не удается ни вдохнуть, ни выдохнуть. Я перестала шевелиться и дышать, как только обнаружила отсутствие жениха, но глаза продолжают неумолимо странствовать от лица к лицу в надежде найти ту самую улыбку.

Почему Максима все еще нет?

Мне не терпится задать этот вопрос его отцу, но язык становится ватным и разбухшим. Он с поразительной быстротой немеет от самого кончика, и я беззвучно открываю и закрываю рот, точно несчастная рыбка на суше.

Александр Сергеевич видит, что мне стремительно дурнеет, и обхватывает мои осунувшиеся плечи рукой.

– Дочка? Ты чего? Вот наденет Макс кольцо на твой палец – потом теряй сознание, сколько влезет!

Я ценю его попытку отшутиться, но выдавить улыбку не в состоянии.

Предупредил ли Максим кого‑нибудь, что собирается задержаться? Может, что‑то стряслось по дороге сюда от особняка, где мы временно расположились? Автомобиль заглох в пути? Авария? Вчера с ним все было хорошо. Мы качались на садовых качелях и целовались полночи под небом, усыпанным яркими звездами.

Меня нещадно швыряет из крайности в крайность. Я чувствую, как адский жар веревкой туго скручивает мои внутренности в морской узел, а затем меня прошибает ледяной пот.

Жуткие мысли и предположения выворачивают разум наизнанку. Невольно напрашивается подозрение, что Максим в последний момент передумал на мне жениться и теперь мчится в ближайший аэропорт.

Я слабо встряхиваю головой, хватаюсь за вытянутую руку Золотовского‑старшего, которую он держит передо мной на случай, если я возымею намерение поближе познакомиться с деревянным полом и избежать этого недоразумения.

Соберись, Ксюша!

– Максим… Вы видели Максима? – я с мольбой смотрю на отца моего жениха.

Между бровей мужчины пролегает складка, но она тут же разглаживается, стоит ему поднять взгляд над моей головой.

– Жених на месте, дочка. Ты переволновалась. Давай‑ка успокаивайся.

Что?!

Я оборачиваюсь через плечо и вижу его.

Часто моргаю и незаметно щипаю себя за нежную кожу на внутренней стороне запястья, чтобы убедиться в правдивости того, что видят мои уставшие глаза. Я более чем уверена, что Максима не было среди присутствующих меньше минуты назад.

Либо я сошла с ума… либо…

Неважно.

Главное, что он здесь, и в его планах отсутствует намерение бросить меня в день свадьбы. Если бы это случилось, я бы точно не пережила.

Золотовский‑младший стоит рядом с регистраторшей свадебной церемонии, которая пробегается взглядом по тексту. Уголки его губ дергаются вверх, но это совсем не выглядит, как радушная улыбка… да и вообще на улыбку не похоже. Его лучший друг – Егор – соскакивает с сидения во втором ряду и, задев бедром плечо какой‑то женщины, беседующей с двоюродной сестрой Александра Сергеевича, мчится к Максу.

Егор в голубой ленте свидетеля поверх смокинга подлетает к нему, хлопает по плечу, и они заводят оживленную беседу. Максим немного расслабляется в присутствии университетского приятеля. Затем он поправляет бабочку, наспех проводит руками по светлым волосам, приглаживая некоторые торчащие прядки. Его грудь высоко вздымается и часто опадает, словно он бежал от особняка на другом конце Жеверни на своих двух, а не воспользовался автомобилем.

Тревога отступает, но к моим щекам приливает обжигающее тепло. Свадебный костюм цвета слоновой кости идеально сидит на подтянутой фигуре Максима, подчеркивая широту его плеч и стройность мускулистого тела. Он – самый красивый мужчина на всем белом свете.

Мир цепенеет, когда Александр Сергеевич тихонько шепчет мне на ухо: «Пора, дочка».

Суматоха как‑то незаметно прекращается. Над просторным пышным садом виснет звенящее волшебством и душевным трепетом безмолвие. Золотистый свет приветливого солнца нежно касается моей кожи, когда отец Макса выводит меня из усадьбы, и мы начинаем шествие по аллее.

Мои провальные попытки дышать размеренно не остаются незамеченными Александром Сергеевичем, и он снисходительно похлопывает меня по руке. Мы обмениваемся взглядами, а после я оборачиваюсь к Максиму… и больше не могу отвести от него глаз. Как и он от меня.