(не)жена для бандита

Доезжаю до особняка без проблем. Номера наших машин в базе у ГИБДД, и никто не смеет остановить никого из нас, только если не случилось чего‑то экстраординарного. А сегодня не такой день. Люди в автомобилях проводят удивленными глазами, увидев в пробке на светофоре, что я – нагой, но стоит мне приподнять левую бровь, как они тут же отворачиваются. И правильно делают. Нечего искать проблем там, где можно обойтись и без них.

– Амир! – Едва открываются ворота для автомобиля, как тут же навстречу бежит Хан. Выхожу из машины и жду его насмешек над тем, что я голый, в одних лишь трусах и с перевязкой на груди. Однако тот ничего не говорит, только показывает на дом для гостей сбоку. – Мы нашли его. Нашли этого придурка.

Мое настроение тут же меняется. Отлично! Другое дело! Значит, пока я валялся без сознания, мои люди не только сопли жевали, но и действовали, в кои‑то веки!

– Буду через пять минут! – отдаю ему распоряжение и практически бегу в дом. Он реально огромен. Такой дом мне не нужен, по факту, я его взял в уплату долга одного дилера, думая перепродать, однако воз и ныне там. Однако дом в спокойном месте – это хорошо, отдых нервам. Тем более что в городе есть квартира, которую я купил, чтобы справлять нужду с девчонками.

В два счета поднимаюсь по лестнице, открываю дверь в комнату. В шкафу нахожу брюки, обувь, футболку, куртку. С верхней одеждой придется повозиться, и я с трудом, но справляюсь.

В гараже, пристрое к тому зданию, где стоят автомобили, пахнет бензином и еще чем‑то тяжелым. Запах привычный для меня.

– Зачем притащили его в дом? – спрашиваю у Хана, кивая на парня, привязанного к столбу. Его лицо больше похоже на фиолетовую маску – видимо, мои парни его хорошо побили перед тем, как обездвижить.

– Так это… а куда еще… тебя не было, дяди – тоже, – мнется Хан. Чертов придурок.

Я беру ведро с ледяной водой и выливаю его на привязанного пленника.

– Ты, шелудивый пес, есть разговор, – мужчина едва заметно стонет и пытается поднять голову. С трудом разлепляет глаза.

– Я кормил тебя с руки, давал достаточно денег, а ты решил предать нас? – Нависаю над ним и жалею, что не взял ни пистолета, ни ножа. Сейчас бы холодное оружие очень пригодилось для того, чтобы запугать этого придурка. Хотя мне кажется уже, что в нем не осталось разума – взгляд пуст и рассеян. Хмурюсь: видимо, мои парни чересчур увлеклись выбиванием мозгов из этого пса.

Пленник неразборчиво мычит.

– Я даже не хочу называть твое имя вслух! – Ударяю кулаком по деревянному столбу в двух сантиметрах от уха этого идиота. – Мы ели с одного стола! Вместе пили! Вместе баб драли, а ты…

Он снова что‑то мычит, еле шевеля запекшимися от крови губами. Гематомы под глазами стали еще больше, и я уже не уверен, что он что‑то видит.

– Он вообще в сознании, нормальный? – Уточняю у Хана. Тот кивает, а у самого глаза горят, когда он ждет, что я сделаю дальше. Видимо, думает, что я решу отрезать ухо или палец, чтобы залить тут все кровью, отомстив за свою рану в спине. Но я понимаю: от боли и шока парень тут же откинет коньки, а мне нужно узнать информацию.

– Куда дел жесткий диск, пес? – Кричу пленнику в ухо, и тот морщится. Значит, еще не все потеряно, он находится в сознании. Однако тот вдруг отрицательно качает головой и мне кажется, тянет губы в ухмылке.

– Что? Что ты говоришь? Что блеешь там, паршивая овца? – Нагибаюсь к нему ближе, чтобы расслышать то, что парень говорит.

– Ты ничего не получишь и потеряешь все. Все вы. Потеряете все, – шепчет он непослушными губами.

– Осел! – Толкаю его, и он заваливается набок, только веревки сзади, скрепленные на локтях, удерживают вес тела, чтобы он не рухнул на землю.

Отряхиваю руки, нервно выхожу из ангара.

– Уеду на пару часов. Его не трогать. Сам все решу.

– Куда ты, Амир? – Хан удивлен, да я и сам, честно говоря, немного озадачен своим порывом: кого вдруг захотелось увидеть. Наверное, это ассоциация в мозгу сработала: кровь – болезнь – бинты – клиника – строптивая докторша.

– Приеду, сказал. Скоро буду. Пса этого не трогать. Окочурится еще.

 

8

 

– Здравствуйте, Дамир Рустамович, – вхожу в кабинет после стука. Сердце бьется, как заполошное, словно у подстреленной птички. Мое дело правое, но все равно такое волнение никто не отменял. Это тебе не иголкой наживую на спине работать, зашивая рваную рану. Тут совсем по‑другому себя вести нужно. Вежливо, тактично, ровно и без боязни.

– Да‑да, – поднимает голову от компьютера мужчина. Ему явно больше пятидесяти, в черных волосах видны росчерки седины, однако она ему на удивление идет. Высокий лоб, гордые губы, прямой нос, – мужчина выглядит словно с разворота журнала, на котором обычно публикуется реклама дорогих часов.

– Меня зовут Наталья Михайловна, – прохожу вперед, в огромный и дорого обставленный кабинет. Все здесь выполнено со вкусом, и чувствуется явная рука дизайнера: согласно сочетанию цветовой гаммы подобраны шторы, книжные шкафы, стол и стулья для переговоров. Обстановка мягкая, кремовая, ненапряжная, но при этом именно здесь ощущается аромат денег. Как будто все эти картины на стенах в позолоченных рамах, отчетливо блестящих дороговизной, огромная плазма, мягкие диваны хранят на себе запах разбросанных евро.

– Очень рад, – приподнимает он бровь и выжидающе смотрит на меня. Я прекрасно понимаю, о чем он думает, и тут же вытираю вспотевшие ладони о белый халат – владельцу клиники некогда ждать, пока его штатный хирург перестанет волноваться и соберется с духом чтобы высказать свою просьбу. Поэтому я выдыхаю и торопливо произношу заготовленную фразу, а сама чувствую себя так, будто бы стою на краешке крыши дома, а подо мной на расстоянии ста метров находится земля, распахнувшая свои объятия.

– Дамир Рустамович, я не отниму у вас много времени, – подхожу близко к его столу, но не сажусь в кресло напротив, хоть он и указал мне на него. Если сяду, точно потеряю всю решимость. Лучше так, стоя, так мой голос будет звучать увереннее.

– Сегодня в клинику поступил мальчик с диагнозом рака крови. – Он в ответ кивает и внимательно смотрит на меня своими черными, темными глазами, и в этот момент у меня по позвоночнику крадется нехорошее предчувствие и ощущение, будто бы я уже видела эту черноту и эту звериную цепкость, которая плещется на дне зрачка. – Ему нужна помощь.

Мужчина складывает пальцы в замок и прикладывает их к подбородку. Чуть склоняет голову набок, и мне кажется, готовится к отрицательному ответу, отпору – его взгляд становится чуть теплее, но видно, что он не будет тратить не только свое время, но и деньги по пустякам.