Непорочная пустота. Соскальзывая в небытие

Первым делом Таннер вытащил у Вала изо рта телефон – второй, который тот схватил и попытался запихать себе в глотку. Первый пропал, каким‑то образом оказался проглочен целиком, и, оттянув челюсть Вала вниз, чтобы заглянуть ему в горло, Таннер ничего не увидел. Залезать пальцами глубже в поисках телефона он не собирался. Тот удар коленом в челюсть не вырубил Вала полностью, просто оглушил. Если бы он решил укусить Таннера – он бы его укусил.

Таннер ощупал шею Вала в поисках чужеродного предмета, но так его и не нашел. Судя по всему, он проскочил глубже. Телефон. Прямоугольная затычка в круглом отверстии, заглоченная так, как змея заглатывает мышь. Врачи скорой помощи, может, с такими странностями и сталкивались, а вот для Таннера подобная дикость была в новинку.

Он действовал быстро, чтобы Вал не успел прийти в себя и вернуться в то состояние фуги, в котором пребывал несколько секунд назад. Таннер подтащил его к беговой дорожке и усадил на середину полотна. Принес от окна два шнура для занавесок и привязал ими руки Вала к поручням. Затем позвонил в службу 911, после чего дождался, пока у Вала не прояснится в голове. Когда это случилось, тот снова начал казаться самим собой, только более заторможенным.

Таннер присел перед ним – так, чтобы Вал не смог его пнуть.

– Как твоя челюсть?

Вал все еще пытался сообразить, где он.

– Болит.

– А горло как?

– Еще хуже. – Он, похоже, был озадачен тем, что его руки задраны вверх и к чему‑то привязаны, как будто он очнулся в темнице, прикованным к стене, и не мог понять, злиться ему или бояться. – А почему я?..

– Ты проглотил один из телефонов Дафны.

– Зачем?

– Не могу сказать. Ты и еще два пытался проглотить. А если бы я тебе не помешал, ты бы, наверное, сожрал все семь.

По‑видимому, что‑то внутри у Вала болело так, что в дальнейших доказательствах он не нуждался. Невозможно было понять, в пищеводе засел телефон или добрался до самого желудка. По крайней мере, дыхательные пути ему не перекрыло, однако Таннер и представить себе не мог, как Вал умудрился пропихнуть эту штуку настолько далеко. Ладно еще старый маленький телефон‑раскладушку, но не Samsung же Galaxy.

– У меня все болит. Все. – Голос Вала стал резким от подступающей паники. – Вы можете его из меня вытащить?

– Я вызвал скорую. Попытайся расслабиться и не дергайся.

– Я… я хочу избавиться от него сейчас же.

– Давай‑ка оставим это дело профессионалам.

Таннер ограничился этим, не упомянув об очевидном. Одно потрясение зараз – человек не может выдержать всего сразу. Телефон со стулом не выйдет, и тем же путем, которым вошел, тоже, сколько рвотного ни принимай. Вала сегодня ожидало вскрытие грудной клетки или живота.

– Ты что‑нибудь помнишь о том, что недавно случилось?

Судя по лицу Вала, что‑то у него в памяти осталось, но, видимо, не то, чему он мог бы найти объяснение. Он словно пытался разобраться во сне, который не имел никакого отношения к логике реального мира.

А как насчет собственной роли Таннера во всем этом? Он ударил Вала первым. Врезал ему в живот, уронил на пол, а уже потом было все остальное. Так что же он натворил – так сильно напугал Вала, что тот укрылся где‑то внутри себя, а руль перехватила какая‑то другая часть его разума? Впечатление было такое, будто Вал Повседневный куда‑то съехал. Регрессия, неуклюжая моторика… он двигался так, словно им управляло нечто, понятия не имевшее, как люди двигаются.

Более того, что‑то в нем казалось… тошнотворным. Таннер не осознавал этого, освобождая Валу рот и привязывая его к беговой дорожке, но в тот момент он, видимо, был сосредоточен на другом. «В стрессовой ситуации полагайся на подготовку».

– Я не хочу, чтобы ты вот так сидел привязанным, если в этом нет необходимости. Если я развяжу шнуры, ты сможешь без проблем дождаться скорой помощи?

– Я… Я не знаю. Может быть… – Вал посмотрел на оба своих запястья, затем на ноги. – Может, лучше оставить все как есть.

– Почему ты так думаешь?

– Просто ощущение такое. – Вал закрыл глаза и помотал головой, чтобы снова ее прочистить. Когда он их открыл, один глаз у него задергался и прищурился, как будто чесался.

Возможно, они оставляли без внимания более очевидный вопрос.

– Почему ты так хотел помешать мне забрать телефоны?

– Я не знаю. – На лице Вала проступила искренняя озадаченность, и он перешел на шепот: – Это был не я. Все это был не я.

– Ты можешь сказать, кто это был?

– Не я. И вообще никто. – Вал заерзал и поморщился, ему было все неудобнее, все страшнее. У него снова задергался глаз, а потом и второй, а из‑под волос заструился пот. – Я… Я ведь дома, да?

– Ты никуда из него не уходил. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что я до сих пор вижу звезды. И планеты. – Он повозил языком в закрытом рту. – Солнечный ветер – вот это, наверное, что такое. – На шее у него начал проступать синяк размером с рибай. – Я вообще не должен помещаться в этом доме. И здесь нет звуков. Но я все равно вас слышу.

Слава богу, скорая была уже в пути. Таннер не знал, чем еще может помочь. Работая в поисково‑спасательной службе Скалистых гор, он находил множество дезориентированных людей, но у этого всегда были логичные причины: обезвоживание, голод, обморожение, переохлаждение – состояния, с которыми Таннер умел справляться. Он даже подумал, не случился ли с Валом инсульт, хотя никаких признаков паралича вроде как не наблюдалось.

И синяки инсультом было не объяснить. Появилось еще несколько, теперь на руках, внезапные, точно сыпь.

– Но все это, – выговорил Вал; голос его превратился во что‑то булькающее и резко понизился, словно звук внезапно ослабшей гитарной струны, – уходит.

Дергающийся глаз скорее не лопнул, а сдулся, утонул в глазнице, когда роговица над зрачком прорвалась и по щеке медленно потекла стекловидная жижа. Вал жалко, изумленно забормотал. Второй его глаз оставался широко распахнутым и целым достаточно долго, чтобы уставиться на Таннера, умоляя о помощи, об ответах, а потом поглядеть вниз, когда Вал засипел и выкашлял себе на колени пригоршню окровавленных зубов.

Затем он потерял и второй глаз, сделавшись слепым и хуже чем немым, потому что ни один из издаваемых им звуков Таннер не мог расшифровать и даже воспринять как человеческий. Там, где кожа Вала не потемнела от синяков, она покрылась красными точками из‑за лопнувших капилляров. Его руки, все еще безвольно болтавшиеся в запястьях, проскользнули сквозь путы, будто превратившись в пустые перчатки. Обе кисти с бескостным шлепком ударились о полотно беговой дорожки, а следом за ними дернулся и вопреки позвоночнику просел внутрь себя весь его торс, будто взорванное здание.