Непостижимая Миссури

Радость затопила душу. Сердце затрепетало в предвкушении скорой встречи. Я бросила победный взгляд на всех этих девиц, мечтающих увидеть Шона и получить его автограф, а затем припустила мимо них и мимо главного входа, ориентируясь на слова парня и надеясь, что он не обманул меня, решив таким образом попросту отделаться от назойливой подруги.

Но вот и нужный поворот. Я обошла здание, как и было велено. Дверь запасного входа‑выхода отыскалась без проблем, и я постучала, неловко переминаясь с ноги на ногу. Открыли почти сразу. В проеме показался здоровенный детина метра под два ростом, перекачанный по самое нехочу. На широком лице афроамериканца сверкнули глаза и холодный скрипучий голос поинтересовался:

– Ты кто?

Мужчина доверия не внушал, даже несмотря на его форму охранника и форменную кепку. Выглядел он так, словно собирался вышвырнуть меня вон, а не разговаривать, но я подобралась, помня о том, что была приглашена лично Шоном, и почти спокойно ответила:

– Миссури Лэнг к мистеру Шону Хьюзу!

– Ага, – верзила кивнул и шире открыл двери. – Проходите. Вас ждут.

Проскользнув мимо охранника, я вошла в узкий коридор. Оглянувшись, увидела, как мужчина закрывает двери, а затем спросила:

– Вы проводите меня? – так как совсем не имела понятия, где именно искать Шона.

– Там в конце коридора лестница, – ответил охранник, – поднимайтесь на третий этаж и сразу увидите двери. Через них – налево по проходу. Гримерка мистера Хьюза отмечена звездой с его именем, – сказал и принялся возиться с замком. – Найдете, если умеете читать, – и хмыкнул как‑то неприятно.

– Спасибо, – пробормотав, шагнула в указанном направлении, торопливо перебирая ногами. Мне то и дело хотелось оглянуться и проверить, не догоняет ли меня этот верзила, но, сказав страху критичное: «Нет!» – удержалась от глупого движения и лишь ускорила шаг.

Лестница нашлась именно там, как и объяснил охранник. Я стала подниматься, слушая звук своих шагов, показавшийся мне каким‑то гулким, словно здание было пустым. Второй этаж, третий… дверь и за ней проход, оказавшийся просто еще одним широким коридором с множеством дверей по обе стороны. Навстречу вышла какая‑то женщина в очках и с деловой папкой в руках. На меня она едва покосилась и прошла мимо, а я продолжила двигаться в нужном направлении и взглядом искала нужную дверь со звездой и именем. Нашла ее почти сразу и, радостно улыбнувшись, рванулась вперед и только мгновение спустя заметила, что дверь приоткрыта, а затем и услышала слова, донесшиеся из гримерки, которые буквально пригвоздили меня к месту.

– Ну и для чего ты это сделал? –  Голос принадлежал женщине. Удивительно приятный, мелодичный. А я запнулась да так и осталась стоять с протянутой рукой, словно просила подаяние.

– Как зачем?

Услышав ответ, вздрогнула. Говорил Шон и тон его голоса был вызывающе – насмешливым.

– Пусть навсегда простится с иллюзиями. Я ее знаю. Будет продолжать бегать за мной как собачонка, пока не получит хорошего пенделя, но даже и тогда, сомневаюсь, что отстанет! А так будет ей наука.

Моя улыбка медленно погасла, словно свеча под порывом ветра, оставив после себя едкий дым отчаянья.

«Шон говорит обо мне! – поняла я с ужасом. – Собачонка? Это я собачонка?».

А парень тем временем продолжал:

– Все эти два года я терпел ее рядом только по одной причине – она была мне удобна. А почему бы нет? Я не принуждал ее ни к чему – она сама решила, что будет заниматься бытом и финансами, пока я расту, как музыкант, пробивая себе дорогу в шоу‑бизнес.

– Наверное, она на что‑то рассчитывала, – проговорила незнакомая женщина, а я рискнула и сделала еще один шаг и заглянула в проем. Увидела только ее – девушку, которая несколько дней назад увезла от меня Шона. Сегодня она была одета официально: деловой костюм, состоявший из пиджака поверх кремового цвета блузки и классической юбки‑карандаша, обтягивающей ее покатые бедра. Светлые волосы зачесаны наверх и это ей неимоверно шло.

Я сглотнула, заметив часть спины парня – больше увидеть не позволяла дверь, а открыть ее и ворваться негодующе, я не хотела, не могла. Пока не могла.

Кажется, все тело окаменело, а ноги попросту вросли в пол и не в силах сделать даже шаг, я продолжала стоять и подслушивать, даже понимая, что это гадко. Но не менее гадкими были и слова парня, который стоял там, в своей гримерке и говорил обо мне все это!

– Я никогда ничего ей не обещал, – продолжил Шон. – Она сама все решила…

– Но ты и не отговаривал ее, – голос незнакомки прозвучал слегка укоризненно. – Возможно, она любит тебя?

– А зачем мне было ее уговаривать? – тихо рассмеялся Шон, и я услышала звук его шагов, а затем он пропал из виду, и девушка последовала за ним. – Я же сказал: мне было удобно. Пока я занимался своей музыкой, она обеспечивала мою жизнь.

– А ее любовь? – повторилась девушка. Я же едва не припала ухом к двери. Сердце перестало стучать на короткий миг, пока ожидало ответа парня. И он не замедлил его дать.

– Любовь? Наверное, любит, только мне такие, как она, не нравятся. Неухоженная, вечно озабоченная своей работой, – дальше прозвучало злое, напористое, – ты же сама ее видела! Невзрачная и серая. Таких миллионы, а мне нравятся женщины, которые похожи на тебя.

Далее последовал характерный звук поцелуя и мне в сердце словно вогнали нож. По самую рукоять, да еще и прокрутили, чтобы острее ощутила боль.

Пошатнувшись, ухватилась за дверную ручку и сделала шаг вперед.

«Не может быть, – сказала я себе. – Мой Шон не мог так говорить обо мне?» – В памяти всплывали картины нашей жизни, той, которая была еще до того момента, когда Шон еще не приобрел популярность и радовался каждой маленькой победе вместе со мной.

«Мисси! – вспомнила, как он позвонил из студии, где в первый раз купили его песню. – Мисси! Это же победа! Наша маленькая победа!» – а теперь, оказывается, нас никогда не было. И все, что он говорил, все его слова и благодарность за мою помощь, просто слова, чтобы отвязалась, чтобы не трогала.

Ведь между нами никогда и секса не было только не потому, что не хотела я. Это он сам настаивал. Я же, вот дурища! – была совсем не против. А он…

«Мисси, – говорил Шон. – Еще рано. Вот когда я встану на ноги, между нами будет все и серьезно, а пока давай подождем»

Я думала, он хранит меня до брака. Я верила, что он любит меня и это казалось мне лучшим подтверждением его чувств, а в итоге оказалось, что я попросту никогда не привлекала его как женщина. Как прислуга, уборщица, помощница – да, но не как любимая. А я‑то, дура‑дурой, думала, что он действительно, бережет меня и радовалась, что получила такого парня!

«Ты не в его вкусе!» – напомнила себе и, прогоняя воспоминания, сделала еще один шаг, медленно открывая дверь все шире и шире.