Нить Ариадны

Он удивленно посмотрел на меня:

– Совершенно верно. Сейчас перерыв, а через тридцать минут начнется второе действие.

Я кивнула, нервно посмотрела в сторону ложи, там никого не было. Подобрав юбки, я стала пробираться к выходу из зала. Вестибюль гудел, словно улей. Люди обсуждали великолепный балет, прекрасную технику танцоров и их костюмы.

– Как я найду его в этой толпе? ― спросила я вслух.

– Не меня ли ты собралась искать, Александра? ― раздался над моим ухом вкрадчивый голос. Сильная рука, подхватив меня под локоть, потащила в тихий коридор. Джеф Горинг собственной персоной в прекрасно сшитом смокинге возвышался надо мной, хмуро сдвинув рыжие брови.

– Ты опять появилась, хоть я и просил этого не делать? ― с ходу набросился он на меня.

Я проигнорировала его высказывание. С плохо скрываемой дрожью в голосе я произнесла:

– Мистер Горинг, раз уж мы встретились здесь. Случайно. Уделите мне пару минут. Мне очень нужно задать вам несколько вопросов.

– Мистер Горинг? Мне нужно задать вам несколько вопросов, ― повторил он за мной и раскатисто рассмеялся, но после снова нахмурился и спросил:

– Что это все значит, дорогая Александра?

– Мистер Горинг. Джеф. Прошу тебя. ― В моем голосе звучала мольба. ― Мне нужна твоя помощь. У меня масса вопросов, на которые нет ответов. Ведь я… я ничего не помню. ― Мне нужно было поговорить с ним во что бы то ни стало. ― Я ведь даже не помню… кто я…

Лицо Джефа оставалось непроницаемым, он смотрел на меня внимательными желто‑карими глазами и молчал. Наконец он сказал ровным тихим голосом:

– У меня нет оснований верить тебе.

Я почувствовала, как мои глаза застилают слезы.

– Очевидно, что у тебя есть для этого причины. Но я их не помню. Понимаешь, ничего и никого. Только тебя. Я случайно зашла в галерею и вспомнила тебя. Поверь мне, пожалуйста. ― Мой голос опустился до шепота.

– Прекрати стенать, Александра. Даже если бы я согласился, не смог бы встретиться с тобой. Завтра рано утром мне нужно уехать, чтобы решить неотложные дела.

– Куда ты направляешься? ― выдавила я из себя. Мне стало страшно от того, что он вот так просто возьмет и исчезнет.

– В то место, куда ты обещала никогда не возвращаться. На остров, ― ехидно ответил он.

– На тот остров, на котором были написаны твои картины? ― тихо спросила я.

– Ох, Александра, прекрати. Будто ты не знаешь, что я имею в виду Барра.

– Барра… ― повторила я за ним, будто пробуя это слово на вкус. Барра… – Возьми меня с собой на Барра.

– Ты шутишь? ― Он, не отрываясь, смотрел на меня.

Я было открыла рот, чтобы ответить ему, но в этот момент к нам подплыла та самая блондинка, которая сопровождала мистера Горинга в ложе. Она недобро взглянула на меня, обвилась вокруг Джефа и замурлыкала ему что‑то на ухо.

– Мадлен, познакомься с Александрой, ― как‑то нехотя произнес Джеф. Мадлен коротко и сухо кивнула мне, затем повернулась к Джефу и сказала:

– Милый, уже прозвенел звонок, давай вернемся на место.

– Да, конечно, ― он нарочито крепко прижал ее к себе, ― пойдем.

– Пожалуйста, подумай о моей просьбе! ― прокричала я ему вслед. Почувствовав себя невероятно уставшей, я прислонилась к стене, словно отдала последние силы этому разговору, и наблюдала за тем, как уменьшается толпа, просачиваясь в небольшой дверной проем зала. Когда последняя пара вошла в зал и двери закрыли, удалось наконец вздохнуть свободней. На меня давили стены Королевской оперы.

Шурша юбками в гулкой тишине коридора, я вышла на улицу. Солнце уже закатилось, и сразу стало холодно. Я обхватила руками обнаженные плечи и замерла, вспомнив, как сбегала по этим ступеням, ежась от холода, как пила шампанское в «Бальтазаре», пытаясь согреться. Оглядевшись, я заметила, что через дорогу от театра золотом на бордовом фоне горели буквы «Бальтазар». Как завороженная, я зашагала в сторону ресторана, не сводя глаз с вывески. Тяжелая дверь легко поддалась, и мне открылось темное, полное сигаретного дыма пространство. В ресторане было немноголюдно, на небольшой сцене играл оркестр, несколько парочек танцевали. Прямо передо мной сидела рыжеволосая девушка с фужером шампанского и зажженной сигаретой в длинном мундштуке. Она повернула голову и увидела меня, ее глаза сузились, она сделала глоток и встала, чтобы подойти. Я вспомнила, что видела ее во время предыдущего «путешествия» в Лондон.

– Ты опять здесь, ― зашипела она. ― Опять собираешься виться вокруг Джефа?

Я так устала за этот длинный день, что не стала даже пытаться объясниться с этой девушкой.

– Алекс, я повторять дважды не буду. Убирайся туда, откуда пришла. И не пытайся даже подходить к моему брату, а то я за себя не отвечаю. ― Она, как и в прошлый раз, уперла руки в бока и стала похожа на разъяренную фурию.

Брата? Она сказала, что Джеф Горинг – ее брат? Я всмотрелась внимательнее в ее лицо. Действительно, рыжие волосы, скулы, веснушки, как у Джефа, только цвет глаз у них был разным. У Джефа глаза были более темными и пронзительными. Рыжая валькирия кинула на меня еще один убийственный взгляд, схватила сумочку и направилась к выходу. В дверях она бросила:

– Исчезни навсегда, Алекс. Сделай милость, ― и едва не столкнувшись со швейцаром, выскочила на улицу.

Я отрицательно покачала головой подошедшему официанту и тоже направилась в сторону выхода. Ковент‑Гарден с его театрами и ресторанами давил на меня. Хотелось зарыться в тишину своей комнаты и укрыться одиночеством, поэтому, недолго думая, я побрела в сторону Блумсбери.

Внизу, в гостиной пансиона, горел свет и раздавались голоса. Мне не удалось тихонько юркнуть в свою комнату, так как миссис Лофман вновь преградила мне дорогу. Она была возбуждена, глаза ее горели.

– Мисс Суворова, а я вас поджидаю. У меня для вас послание. ― И она помахала сложенной вчетверо бумагой.

– Да? ― спросила я без энтузиазма. ― От кого?

– От мистера Джефа Горинга. Он был здесь минут десять назад… Я успела позабыть, какой он шикарный…

Я не могла поверить в то, что говорила миссис Лофман. Джеф был здесь! Он искал меня!

– Что хотел мистер Горинг? ― взволнованно спросила я.

– Он вас не застал, поэтому оставил записку. ― И хозяйка снова помахала бумагой. Я была уверена, что она прочитала ее, но виду не подала. Дрожащими руками я развернула листок, на нем размашистым, уверенным почерком было написано: «Заеду завтра в восемь утра. Отправляемся на Барра».

Держа записку в руке, я рухнула на диван. Это была победа.

 

Глава 5