Обретенная любовь

Я не могу им рассказать, что собралась сделать. Они подбегают и блокируют двери лифта. Вот дьявол!

– Ну, я… я собиралась…

– Подышать воздухом? Но уже почти одиннадцать вечера, – отрезает одна из медсестер.

Думай, Елена, думай!

– Я… не решалась днем, там было так много народу…

Пожалуйста, не надо больше вопросов, я не смогу больше ничего придумать. Они на секунду хмурятся, а потом одна из них вдруг расплывается в улыбке.

– Твои родители не в курсе, что ты куришь, так ведь?

Что за черт, я не курю! Но было бы глупо не ухватиться за соломинку, которую она сама мне протягивает.

– Ага. И в комнате курить не хочется…

– Ничего, можешь подняться на шестой, там есть специальная терраса для курящих. Тебе тогда не придется идти через всю больницу, – советует она.

Я скромно улыбаюсь в ответ. Медсестра сама нажимает для меня кнопку нужного этажа и, пока двери закрываются, произносит:

– Я рада, что ты наконец‑то вышла из комнаты.

Да, я тоже рада.

Двери разъезжаются на шестом этаже. Здесь пустынно и темно. Озираясь, я выхожу из кабины. Я ведь не имею ни малейшего представления о том, в какой палате лежит Тиган! Я иду по коридору, заворачиваю и резко останавливаюсь: у одной из дверей сидит коп. Я прячусь в тени, чтобы он не заметил. Точно, Тиг должен быть именно в этой комнате.

Я прислушиваюсь – ни звука. Полицейский иногда разминает ноги, но от двери не отходит. Я стою, все так же прижавшись к стене, как вдруг внезапно дверь открывается, и откуда ни возьмись появляется медсестра, погруженная в чтение чьей‑то истории болезни. Я отодвигаюсь к стене, но она меня и так не замечает, и исчезает в коридоре с полицейским.

– Ну что, красотка, закончила? – обращается он, очевидно, к ней.

– Да, наконец‑то. Долгая смена. Ну, а вы еще на дежурстве?

– Сменщик будет с минуты на минуту. Так, может, я не знаю… пропустим по стаканчику?..

Голоса постепенно стихают, и наступает тишина. Я выглядываю на мгновение и вижу, как они исчезают в другом конце коридора. Это мой шанс. Я передвигаюсь так тихо, как только могу, и заскакиваю в комнату, которую только что охранял коп. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы я не ошиблась! Дверь бесшумно закрывается, и я оглядываюсь. Здесь стоит пустая кровать. Черт. Его что, увезли?

Я уже готова расплакаться, как вдруг в глубине комнаты происходит какое‑то движение. Я делаю несколько шагов, и меня внезапно охватывает страх. Почему я вышла из своей комнаты, не зная точно, куда идти? А вдруг я по своей воле попала в лапы к волку? А вдруг Джейсон тоже лежит в этой больнице? Что, если это его комната?..

Я опять слышу шорох. В комнате так темно, что я различаю только огромный силуэт, повернутый спиной ко мне и лицом к противоположной кровати. Но что я точно смогу узнать в любой ситуации, так это руку в татуировках, протянутую к какой‑то штуке в изголовье кровати.

– Тиг?

От звука моего голоса он оборачивается и вскакивает.

 

Глава 9

 

 

Тиг

 

Едва я успеваю обернуться, как Елена запрыгивает на меня, со всей силы сжимая в объятиях. Сердце готово выскочить из груди, ведь мы так долго были в разлуке.

Я в шоке отстраняюсь. Черт, откуда она взялась?

Капюшон, скрывающий ее лицо, спадает, и я зарываюсь носом в ее волосы. Да, это точно она. Надеюсь, я не сплю. Если вдруг все это окажется ложью, я не переживу.

– Тиг… – Она плачет у меня на груди.

Влажной щекой она жмется к моему телу, и пусть мне тяжело стоять, но я ее не отпускаю. Я прижимаю ее к себе единственной свободной рукой. Она обнимает меня в ответ. Это самые лучшие мгновения во всей моей жалкой жизни.

Елена отстраняется и обхватывает руками мое лицо. Я смотрю на нее: она так исхудала, на лице – печать произошедшего. Теперь я точно никогда не пожалею, что избил их всех.

– Прости меня… Мне так жаль. Это все моя вина, – лепечет моя львица.

Я целую ее, чтобы прервать этот поток. Черт, Елена, мне тебя так не хватало. Так сильно не хватало! И не говори ерунды, ты ни в чем не виновата!

Мое тело требует передышки, дышать становится тяжело. Мне нужно лечь, ребра изнывают от боли. Елена пугается и отрывается от меня.

– Черт, Тиг, ты как? – шепчет она.

Сейчас в ее взгляде нет никакой дерзости, одна лишь паника. Она выглядит такой слабой. Я глажу ее по щеке свободной рукой. Я бы очень хотел ей сказать, что все хорошо и что не о чем беспокоиться, но слова не идут. Так что я отвожу взгляд и опираюсь о кровать. Елена дрожит. Я тяну к ней руку.

– Иди ко мне, детка.

Тон не слишком уверенный, но, по крайней мере, я сказал хоть что‑то. Она подходит ближе и касается моего лица.

– Болит?

Я отрицательно качаю головой, но ее не провести. Елена хмурится. А потом наклоняется и покрывает поцелуями мои синяки. И каждая гематома получает от нее свою долю волшебного исцеления. Затем Елена спускается ниже, к груди, и даже повязке на левом боку достается немного ласки. Мне так больно, что я непроизвольно морщусь.

– Прости‑прости, – нежно говорит львица.

Вдруг как гром среди ясного неба открывается дверь. Дьявол, я совсем забыл про того копа, что дежурит в коридоре. И как она вообще смогла пройти мимо него?

Я толкаю ее в сторону ванной, но Елена огибает кровать и исчезает под ней как раз в тот момент, когда входит полицейский. Если он ее увидит, я ничего не смогу сделать – я ведь все еще прикован к этой чертовой кровати.

– Чего вскочил? Ты должен оставаться в койке, ясно? А не то я и ноги тебе пристегну, – угрожает он.

Ох, слава богу, легавый ее не заметил!

Мы смотрим друг на друга, и он назло мне резко включает свет. Я жмурюсь и опускаюсь на кровать. Пусть подавится!

– Ложись, – командует он.