Однажды

Затем, она попрощалась с ней и вышла из дома. Вскоре достигнув автобусом назначенной остановки, которая находилась неподалеку от этого района, она поспешила выйти. В ее поле зрении было несколько дорог, состоящих из четырех улиц. В миг она вспомнила, когда они проезжали здесь, что Эрик повернул в самую крайнюю, которая находится справа, и та улица в ее памяти была достаточно широкой, и в ее глубине начинался тот район. София решительно пошла к ней. Она не ошиблась, улица действительна была широкая, и вдали, уже начали виднеться красные кирпичные высотки, и пройдя несколько из них, ей показалось, что на вид они одинаковые и нет между ними особых отличий, и табличка гласила верно «улица Речная 121». Но тут внезапно ее взгляд остановился на той самой белой «Ладе», она сразу узнала ее. Это однозначно была машина Эрика. Ее сердце сильно заколотилось в груди, и она подумала: «Что же он сейчас делает, если он дома? Может быть они до сих пор отмечают праздники с мамой и сестрой…? Хм, если это так, может быть у меня появится возможность с ними познакомиться…?», и эта мысль ее подбодрила.

Машина стояла напротив одного из подъездов. Она подошла к ней ближе, и на миг осмотрев ее, направилась к напротив расположенному подъезду. Но не успев переступить его порог, она не заметила, как ее внимание привлек посверкивающий металлический предмет около грязной жижи при дневных солнечных лучах, лежащий рядом около стены этого подъезда. Она резко остановилась, и подойдя к нему, рассмотрела его внимательно. Это была половинка медальона с ее именем, которую она ему подарила на Новый год. В этот миг ее сердце впервые замерло от боли. София не понимала, что он здесь делает, и что вообще происходит. Уже надежда познакомиться с его сестрой и мамой резко куда‑то улетучилась. Наверное, она начинала понимать, что вовсе не о каких знакомствах с его родственниками, а уж тем более, о свадьбе теперь речь идти уже не может. Теперь на ее душе лежал тяжелейший груз боли и разочарования, но она не сдавалась и пошла внутрь подъезда, чтобы узнать всю правду, даже если она будет горькой.

Добравшись лифтом до нужного этажа, она прошла на лестничный пролет и обнаружила, что дверь квартиры Эрика около того самого окна, странным образом была не заперта и чуть приоткрыта, она подумала, что наверняка, он забыл это сделать. София подошла к ней вплотную и бесшумно попыталась открыть ее. Стараясь идти на цыпочках, чтобы никто этого не заметил и не услышал, она шла по коридору, и в глубине одной из комнат, София заметила движения сопровождаемые иногда женскими стонами, которые напоминали при занятиях любовью. Ее сердце ушло прямо в пятки, и пальцы рук лихорадочно задрожали, а глаза наполнились слезами. И теперь ей по настоящему было очень больно и плохо. В дверном проеме она увидела полуобнаженных Эрика и Каролину. Около них, на столике, напротив, стояло куча бутылок различной алкогольной выпивки и несколько грязных рюмок. Эмоции после увиденного взяли над ней верх, теперь она чувствовала себя ненужной и использованной куклой, которую просто вышвырнули на помойку. В этот момент она его возненавидела и для нее с этого момента было неважно, что теперь произойдет. Собравшись мыслями, она вошла в эту комнату:

– «Значит, так ты болеешь, да?! Кучу пропущенных звонков и никакого ответа… Теперь мне все стало ясно и нечего теперь что‑то объяснять! Я действительно любила и переживала за тебя, но об мою любовь ты вытер ноги!» – плача воскликнула она.

Не ожидая ее присутствия, они засуетились. Каролина накинув поверх себя одну из простыней и вытаращив, как всегда, свой ядовитый и в то же время ироничный взгляд, ей ответила:

– «Ой, кикимора, извини, я тебя не заметила! Ну а что ты разве ты не видишь, что ты никому сто лет не нужна, а тем более Эрику?! Ты еще этого не поняла? Да ты и по сути ему никогда была не нужна! Он с тобой встречался специально, и это было в наших планах, вот и все» – рассмеялась она.

– «Мне плевать на тебя и на то, что ты планировала! В любом случае, я открыла наконец мои глаза, и ты мне в этом помогла! А ты, ничто иное, как лживый мерзавец и предатель!» – разгневанно ответила София.

– «Да ты назойливая! И что ты сто раз на день названиваешь?! Понимаешь, ты слишком скучная! Только и делаешь, что выносишь мозги со своими знакомствами, доказывая всем, что ты такая правильная, белая и пушистая!» – делая вид, что ничего не произошло дополнил он.

– «Я не хочу больше тебя видеть до конца моей жизни!» – воскликнула она и выбежала из комнаты, направляясь к выходу через подъезд.

Возвращаясь обратно пешком, София не переставала плакать. То, что произошло на ее глазах представлялось беспрерывно в перед ней, так мучая ее еще больше. Она чувствовала как скатывающиеся слезы на щеках охлаждались и казались очень ледяными, не смотря на достаточно хорошую и безветренную погоду этого дня. В ее душе скреблись кошки, и болевая волна сдавливала грудь и не позволяла спокойно и равномерно дышать. София думала, что на этот раз все кончено, и все грезы и мечты внезапно растворились в воздухе. По дороге расстегнув пуховую куртку, из‑под него она вытянула половинку медальона, и глядя на него сквозь слезы, она почувствовала еще большую и сверлящую боль в сердце. Но услышав неподалеку шум протекающей реки, она последовала в сторону ее шума. И подойдя к невысоким и заржавевшим перилам, заметила обрыв, где протекала бурлящая достаточно мутная оттаивавшая река. Задумчиво оперевшись на ограждение, она отпустила край цепочки медальона, и он полетел мерцая последним блеском в ее холодные воды, таким образом освобождаясь от «тяжелого камня», который ранее висел у нее на шее.

Она медленно и неторопливо возвращалась домой, уже не та веселая и воодушевленная как раньше, а убитая и разбитая в душе. София не представляла, как она признается о случившемся своей маме, и что она скажет бабушке, которая уже «в своих мыслях» выдала ее замуж, и подруге, которая так сильно за нее радовалась, и что вообще теперь будет, и что ее ждет.

София добралась до дома. Открыв ключами бордовую калитку, она зашла во двор и подумала, что в этот момент не способна сдерживать свои эмоции, и что будет лучше постараться бесшумно зайти в свою комнату, чтобы не показать свой внешний вид родителям и лишний раз не расстроить их на самое Рождество. Ей это удалось. Марина Александровна была в ванной комнате, а Андрей Сергеевич спал в зале около включенного телевизора. Она бесшумно прошла в свою комнату, закрыв за собой входную дверь. София была бледная, как лист бумаги с красными заплаканными глазами, ее руки с тех пор нервно дрожали. Она чувствовала холод и сильный озноб после эмоционального потрясения, затем, прилегла на кровать и не заметила как крепко уснула.

Сон показывал ей то, что она видела и слышала от Эрика и Каролины, которые во сне постоянно повторяли одну и ту же фразу: «Ты назойливая и скучная!», «Кикимора, ты сто лет никому была не нужна! Твои встречи с Эриком были нашим совместным планом!». Она вздрагивала во сне. Внезапно София почувствовала прикосновение к себе, которое вмиг вывело ее из неприятного и мучительного сна. Вздрогнув еще сильнее, она проснулась. Перед ней на кровати сидела мама с удивленным и беспокойным выражением лица.

 

 

Конец ознакомительного фрагмента