Опасные приключения Фридриха (трилогия)

– Теперь, славный рыцарь Курт, у тебя пропадет охота искать серебряную печать да ломать голову, как избавиться от вампиров, – захохотала моя невеста. – Теперь ты сам стал одним из нас. Будешь жить вечно и принесешь немало горя жителям. Все будут проклинать тебя и ненавидеть, а душа твоя будет страдать и изнывать от горя!

С этими словами мерзкие убийцы вновь обратились в летучих мышей и покинули мой замок. Несколько раз я пытался покончить с собой, но ведь вампир бессмертен. Даже запереться в замке, скрепив его печатью, я не мог: вампиры не смеют прикоснуться к ней. Тогда испугавшись, что начну нападать на людей, я приковал себя цепями к стене. И вот уже много лет я сижу здесь и страдаю, и должен страдать вечно.

У Фридриха мороз прошел по коже. Ему было нестерпимо жаль несчастного рыцаря. Вот проклятый Клаус! Сколько же горя он принес всем!

– Послушайте, господин рыцарь, ведь вы не успели никому причинить зла, стало быть, душа ваша осталась чистой.

– Да, но отпустить ее можно, только расправившись со мной. А кто решится на это?

– Да, видно, уж кроме меня некому.

– Неужто решишься? Ну, так не медли, прошу тебя. Если пронзишь мое сердце серебряным мечом, то окончатся мои мучения, и душа моя обретет свободу. Давай же скорей, слишком долго я напрасно надеялся на спасение. Я вижу, твой меч покрыт серебром, ну, что же ты ждешь, боишься?

– Я не могу убить закованного человека.

– Глупец, я давно уже не человек.

– Все одно, это не честный и не равный бой.

– Ты хочешь биться! Не иначе ты лишился ума, несчастный! Стоит мне освободиться от цепей, как я расправлюсь с тобой быстрей, чем паук с мухой.

– Нет, только честная битва!

– Ты понимаешь, на что идешь! Ведь я сильнее, и моя

победа станет твоей смертью и гибелью многих людей, а душа моя навсегда станет черной.

– Ну что ж, значит, так тому и быть. Но сын короля Хельмута не будет убийцей в неравном бою, – и с этими словами Фридрих снял цепи с Черного рыцаря.

Безжизненные глаза Курта сверкнули красным светом. Страшная улыбка приоткрыла острые клыки.

– Напрасно ты не послушался моего совета, сын короля! – прорычал он и в ту же секунду ринулся на принца.

Фридрих едва успел отскочить в сторону и выхватить свой меч. Страшно было глядеть на такую схватку. Рыцарь мог карабкаться по стенам и нападать неожиданно, словно хищный зверь. А если Фридриху удавалось задеть врага мечом, то раны тотчас затягивались. Только раны, нанесенные принцу, кровоточили и доставляли ему боль. Одежда его давно превратилась в лохмотья, кровь и пот стекали по его лицу и застилали глаза. Силы начали покидать Фридриха. «Если ты не победишь свой страх, – шептал он, задыхаясь, – страх победит тебя».

Напрасно что ли его учил сражаться Рихард Оружейник!

Рыцарь видел, что противник его слабеет и приготовился к прыжку, чтобы раз и навсегда покончить с несчастным принцем. Но Фридрих, обхватив меч двумя руками, из последних сил увернулся и пронзил Курта прямо в сердце. Рыцарь рухнул на каменные плиты, и алое пятно растеклось по его груди. Обессилев, принц отер с лица кровь и, пошатываясь, поднялся на ноги. Неужели все? Или противник только прикидывается мёртвым? Фридрих посмотрел на рыцаря и застыл в удивлении. На полу лежал совсем молодой юноша, черные кудри его блестели при свете факела, белая рубашка из тонкого полотна вся в крови. Умирающий медленно открыл синие лучистые глаза и, едва улыбнувшись, прошептал:

– Благодарю тебя, сын короля. Возьми серебряную печать, принц, прощай…

Из глаз рыцаря скатилась светлая, словно жемчуг, слезинка, и сердце его остановилось.

– Прощай, рыцарь, покойся с миром, – тихо сказал Фридрих.

Кое‑как утерев кровь, принц снял со стены печать, серебряную корону на цепочке, надел на шею и вышел из замка.

 

Подарок ведуньи

 

Превозмогая боль, Фридрих спустился в деревню. Не может быть, чтобы никого не осталось. Так и есть: среди зарослей чеснока, чтобы отпугнуть вампиров, на краю деревни возвышалась часовня. Со времен нашествия вампиров уцелевшие жители жили там. Бедняги чуть не умерли со страху, увидав на пороге незнакомца в крови и лохмотьях. Только священник решился подойти к нему и выслушать.

Не может быть! Неужто деревня их свободна?! И черного рыцаря нет больше? Хоть несчастный и стал вампиром, но ценой своей жизни он спас многих. Ведь с тех пор, как злая нечисть околдовала его, кровопийцы покинули деревню. Должно быть, думали, что рыцарь сам погубит всех жителей.

Несчастного Курта похоронили в саду замка. Когда старый священник читал молитву, на гроб опустился белый голубь. Он наклонил головку, словно в прощальном поклоне всем жителям, широко раскинул свои белые крылья и взмыл в небо.

– Душа бедняги Курта освободилась… – шептались жители.

Как ни упрашивали Фридриха остаться, хотя бы пока раны не заживут, принц решительно собрался в обратный путь. Теперь не сладко придется проклятой нечисти, серебряная печать у него. Надо торопиться, пока не прознал об этом барон Блутзаугер.

Только переплыв реку, Фридрих понял, что силы совсем оставили его. Ступив на берег, принц рухнул, как подкошенный. И старой ведунье Хельге пришлось волоком тащить его в свою хижину. Очнувшись, он увидел, что лежит на старом соломенном тюфяке, возле очага сидит Хельга и варит что‑то в маленьком котелке.

– Ну что, принц, я уж думала, ты проспишь целый месяц, – усмехнулась ведунья.

– Сколько же прошло времени?

– Ровно столько, чтобы настал день твоего рождения, три дня и три ночи, – засмеялась старуха. – Тебе исполнилось двенадцать, принц. Верно, в замке короля Клауса скрежещут зубами от злости, если знают об этом. Ну да ладно, не будем поминать лихо, вставай‑ка, я приготовила для тебя питье.

Ведунья протянула Фридриху котелок с варевом. Запахло древесной смолой и хвоей.

– Что это, госпожа Хельга?

– Пей, не бойся. Ты принес с верхушки горы славные поленья, принц. Это смоляной напиток, к чему знать, что да чего, пей.

Странно, от варева валил пар, а янтарная жидкость была едва теплой. Принц отпил несколько глотков, густое варево приятно щекотало горло.

– Пей до конца, – сердито сказала ведунья.

Принц поставил опустевший котелок на стол, и не прошло и минуты, как лицо начало нестерпимо гореть. Словно он сунул голову в очаг. От боли Фридрих упал на колени.

– Что со мной? Неужто старуха решила отравить меня или сжечь заживо? – успел подумать он.