Осколки сфер. Часть II

– …Я держу свою сферу памяти под замком, – продолжил маг. – Я делаю это в том числе для того, чтобы во время нашей близости обрывки моих воспоминаний не передались тебе… – он посмотрел на девушку. – Однако кое‑что я всё‑таки расскажу… Это поможет тебе понять, почему я так увлечён созданием кукол, а не… – Катан усмехнулся. – А не поиском достаточно сильной самки для продолжения рода… – он протянул подруге руку. – С твоего позволения…

Дженна кивнула, молча сжав его ладонь. В тот же миг морской берег истаял, и маги оказались посреди опочивальни.

Свет заходящего солнца разливался по золочёным стенам и лазуритовым плитам пола. На просторном ложе под лёгким навесом лежала женщина. Она была далеко не молода.

Бледное желтоватое лицо покрывали глубокие морщины, в тёмно‑медовых волосах блестела седина. Глаза её были плотно закрыты, лицо сведено мукой. Женщина тяжело дышала, не в силах сдерживать боль, тихо постанывая.

Покрывала вокруг неё были измяты. Женщина то сжимала, то отпускала складки материи. Вторая её рука покоилась на большом животе.

– …Моя матушка Меритамон, – прошептал Катан, обращаясь к чародейке. – В таком состоянии она пробыла половину своей беременности… Своей третьей беременности. Ты не поверишь, но ещё несколько месяцев назад это была статная молодая, полная сил женщина. Она пела, танцевала, смеялась и играла с младшим сыном, точно маленькая девочка… Старость пришла к ней внезапно, в конце второго триместра. На третьем – она уже не вставала.

– …В чём причина её страданий? – прошептала Дженна.

– Умирание, – ответил Катан. – Беременность не всегда приносит новую жизнь… Третий ребёнок пришёл к моей матушке, чтобы проводить её на Тот берег. Меритамон была величайшей хранительницей. Но её силы не хватило на то, чтобы родить троих…

Видение померкло. Тревожный закатный свет сменился ярким днём. Крики чаек и ласковый шелест волн постепенно развеяли болезненное напряжение.

Дженна отпустила руку мужчины и вздохнула:

– …Ты думаешь, я не смогу родить и одного хранителя, так?

– Мы те, кем себя считаем, малышка, – покачал головой Катан. – У тебя тело хранительницы, но твоя человечья душа порой забывает об этом… Я думаю, что есть определённый риск, о котором ты должна знать. Но, – он улыбнулся, – также я помню, что ты смелая, ты преодолела немало трудностей… Думаю, ты справишься со всем, что ни пожелаешь.

Дженна задумалась, обратив взор на черепаху.

– Я запомню урок. Но я уверена, что всё будет хорошо. Я чувствую это.

Катан тепло улыбнулся девушке:

– Это главное…

– И всё‑таки жаль, что в твоих куклах не могут поселиться свободные души… – ответила на его улыбку Дженна.

– Может быть, когда‑нибудь я создам достаточно совершенную для этого куклу, – кивнул маг. – Хотя иногда мне кажется, что мои творения гораздо сложнее, чем просто оттиск моих сфер.

– А в чём это выражается? – заинтересовалась чародейка. – Как ты определяешь, что кукла – всё ещё твоё отражение, а не кто‑то ещё?

– У них должны появиться собственные мечты… – объяснил мужчина. – Наши мечты рождаются в неповторимом свете личности.

– Красиво, – заметила Дженна.

– …И злость, – вдруг добавил Катан.

– Что? – удивилась девушка.

– Я не рискнул делиться с моими созданиями сферами таких чувств, как злость и страх, – пояснил Катан. – Так что они бесстрашные и добрые…

– О, но твоя Прима не показалась мне такой уж доброй, – усмехнулась чародейка. – Она как будто сердилась из‑за того, что мы нарушили её уединение!

– Прима скорее бесчувственна. Она была первой из выживших творений… Тогда я вообще не закладывал в них какие бы то ни было эмоции. Больше других чувственности досталось Третьей…

– Поэтому Первой не интересно с другими куклами?

– Скорее всего. Но… – Катан нахмурился. – Если честно, Дженна, я очень удивился, когда она согласилась с твоей мечтой о собаке. Я никогда не мечтал о собаке или о кошке.

– Так может быть, в твои скворечники всё‑таки прилетели пташки? – улыбнулась чародейка.

– Возможно, чудеса иногда случаются, – согласился Катан, вновь посмотрев на черепаху. – Даже с магами…

* * *

В один вечер произошло чудо, которое заставило Дженну глубоко задуматься над словами учителя. Чародейка как раз подходила к лестнице, ведущей на танцевальные террасы, когда с ней поравнялась Эльтирцэ.

С момента переезда на Фалассию Дженна редко встречала придворную даму во дворце, а с тех пор, как они с Катаном стали любовниками, кукла и вовсе пропала. В отличие от прочих, она не посещала ни танцевальные занятия, ни балы, ни театральные представления. Чародейка забыла про неё, пока не увидела у лестницы.

Эльтирцэ больше не пыталась подражать Дженне. Она была в чёрном парике и одета в вышитое розами ярко‑синее платье. Эти алые цветы напомнили чародейке ночь, когда она, убегая из тронного зала, нечаянно задела куклу. Та упала, рассыпав букетик роз, сорванных в саду Катана…

В следующий миг Эльтирцэ, не поздоровавшись с Дженной и даже не подняв на неё глаз, сделала шаг вперёд, сильно толкнув девушку плечом. Спустить с лестницы бывшую наёмницу оказалось не так уж и легко, но сама Третья потеряла равновесие и кубарем покатилась вниз.

Мельком Дженна успела заметить, как неестественно вывернулась шея придворной дамы и, точно ватные, трепыхаются и бьются о ступени её руки. Благо, тени на Фалассии встречались чаще, чем на Элибрэ, а свет факелов делал их глубже и насыщеннее.

Воспользовавшись коротким замешательством, пока ещё гости бала не успели осознать, что произошло, чародейка шагнула на сумеречную тропу, подхватила изломанную Эльтирцэ на руки и поспешила прочь.

Где‑то в одной из пустых дворцовых комнат Дженна вышла из тени. Она осторожно усадила Эльтирцэ на пол перед собой и осмотрела поломки. Вправить руки было просто, но вот шея пострадала сильнее. Голова куклы свесилась набок, отчего та стала походить на очень красивого и нарядного ожившего мертвеца.

– …Оставь меня, – всхлипнула Эльтирцэ. – Позволь мне умереть…

– Боюсь, это не в моей компетенции, – с сочувствием ответила чародейка. – Да и не в твоей… Ты же знаешь, что…

Заглянув в синие глаза Третьей, Дженна вдруг умолкла. Она всё поняла. Она вспомнила, что не только ночью толкнула придворную даму, но и до того, у дворцовой лестницы, когда спешила в свою библиотеку. Чародейка была измучена болезнью и порядком озлоблена на себя, на Катана и на весь мир.

Однако гораздо более сильную боль она причинила Эльтирцэ позже…

– Прости, Эль, – прошептала Дженна, поддерживая голову куклы в правильном положении. – Маэстро никогда не будет твоим… И дело не во мне. Просто вы… разные. Очень разные…