Папа

– Вот, значит, как ты заговорил, – хмыкнул как‑то очень горько Андрей. Так горько, мать его, что я почти на вкус эту горечь почувствовал. – Я тебе деньги даю не на то, чтобы ты водку пил… – добавил он неосторожно, и мой пьяный язык зацепился тут же за его слова.

– Да и не давал бы! – крикнул я. – Столько лет не давал – и чего это начал вдруг? Мне тебе что, отчитываться?

– Я не прошу отчитываться… – попытался остудить кипящий спор Андрей.

– Вот и все! – бросил я. – Деньги он мне дает, что ты прям! Тоже мне…

Я хотел было уйти и громко хлопнуть дверью своей комнаты, чтобы продемонстрировать, насколько мне действительно не нужны были его деньги и вообще забота. Но Андрей схватил меня за руку, очень сильно, неосторожно, не рассчитав.

– Стой…

– Отпусти! – Я вырвался. – Ты мне никто!

– Извини, Юр…

– Да пошел ты. Засунь свои извинения в задницу себе. Перед мамой извиняйся!

Я пьяный был, конечно, и нес черт знает что. Не думал я так, но с пьяного, да еще в переходном возрасте, что возьмешь. Однако Андрей в этом плане мужик – ничего не скажешь – все терпел.

– Протрезвей, – бросил он, но слова ударились о закрытую дверь моей комнаты. – Завтра поговорим, умник. Сам пожалеешь, что напился. Приползешь еще.

Он усмехнулся. Я рухнул на кровать. А потом наступило завтра. Вернее, сначала наступила ночь. Спал я недолго. Проснулся от отвратительной тошноты. Все мое содержимое грозилось вот‑вот вырваться наружу. Я побежал в туалет. Да, пришлось прямо бежать, потому что то, что сидело у меня в желудке, ждать отказывалось. Меня вырвало один раз. «Как‑то очень легко отделался», – не успел подумать я, как меня вырвало снова. Потом еще чуть‑чуть, пока не остались одни только спазмы.

– Воды попей, – услышал я громкий голос Андрея, доносящийся из его спальни.

Вот же козел! Издевался еще! Я хотел ответить что‑то обидное, но рвотные позывы прервали меня. Едва передвигая ноги, я прошел к кулеру, налил себе большой стакан воды, выпил залпом. Потом еще один. Потом снова побежал в туалет. Так плохо мне еще никогда не было. И вот только после всего этого наступило завтра. Тоже суровое. Хорошо, что суббота, но на это вроде как и был расчет. Или нет? Гордость моя спросонья казалась гораздо крепче головы, которая раскалывалась и гудела, и приятнее того, что обосновалось у меня во рту. Когда я сумел выползти из комнаты, на кухонном столе обнаружил горсть таблеток активированного угля, стакан воды и бумажку с издевательским смайликом. Вот же урод, все предвидел!

Андрей сидел на диване и что‑то читал.

– Мне плохо, – протянул я, но вышел какой‑то стон.

– Да что ты, – усмехнулся Андрей.

– Ну что ты издеваешься, – опять простонал я и по обыкновению назвал его по имени.

– Папой слабо звать? – по обыкновению спросил он.

Андрей не настаивал и не давил, чтобы я называл его отцом, но порой вот так поддевал.

Я отрицательно замотал головой и почесал затылок. Мама бы убила меня, если бы увидела в таком виде.

– Противно, – пробурчал я.

– Вчера водку пить не противно было, – снова съязвил Андрей.

 

Вообще, Андрей нечасто читал мне нотации. Со временем у нас как будто сложились негласные правила. Он меня ничему не учил, не претендовал на отцовские права, а я не укорял его за то, что он бросил нас с мамой. Он, конечно же, чувствовал вину и без моего участия, и его очень задевало, что я все время называл его только по имени. И я, конечно же, специально очень подчеркнуто, особенно на людях, называл его только по имени. Но именно в переходном возрасте у нас все чаще стали случаться серьезные разговоры и скандалы. Так было и на мой четырнадцатый день рождения. Я спросил, можно ли мне пригласить друзей и устроить вечеринку, а Андрей свалил бы куда‑нибудь допоздна, и он согласился. Так причем, без условий. Почти. Согласился вообще даже на ночь уйти, чтобы не мешать. Только сказал, чтобы ничего не испортили, порядок чтобы я навел потом и чтобы в его спальню никто не заходил. Иногда он бывал очень занудным и педантичным, особенно если дело касалось спальни или личных вещей.

– Да нужна кому твоя спальня прям, – засмеялся я.

– Вот и отлично, – кивнул он. – Я после обеда приду, чтобы ты все убрать успел.

Вечеринка моя, конечно, удалась. Перед тем как свалить, Андрей заказал пиццу, роллы и всякие крутые ништяки. Пришло человек десять, но погудели мы круто. Естественно, пацаны притащили спиртного и презервативов, а телки рады были, чтобы их помяли. Ну и мой крутой X‑box, сигареты, трава… Четырнадцать лет ведь, не рано? Главное, чтобы родители не спалили. В моем случае – Андрей. Но я же все уберу, наивно полагал я, закуривая косяк.

Не помню, как все разошлись, но было весело, и проснулся я только часов в одиннадцать следующего дня. В голове гудели уплывающие корабли моего детства. Спал я на диване в зале и, поднявшись, стал медленно ходить кругами по комнате. Потом посидел, выпил полуторалитровую бутылку воды и стал собирать разбросанные объедки, вилки, бумажки. Но занятие быстро меня утомило, и я как будто снова уснул. По‑настоящему меня разбудил телефонный звонок. Андрей сказал, что будет дома через полчаса, и выразил искреннюю надежду, что «там у нас все в порядке». А у нас‑то тут был просто полный трындец. Я подорвался как ужаленный и стал спешно набивать мешки для мусора. Главное было уничтожить пустые бутылки, окурки и проветрить квартиру.

 

Андрей застал меня немного растерянного, но уже во вполне прилично выглядящей квартире.

– Э‑э‑э… Привет, – как мог невинно улыбнулся я.

– Привет, – скептически поморщился он и поднял с пола краешек пиццы. – Почти успел.

Он пошел к себе в комнату, чтобы не мешать, и тут случился коллапс. Уже минуты через две Андрей вновь появился в проеме двери и выглядел так, каким я его, клянусь, никогда раньше не видел. Зубы прямо скрипели. Он ничего не говорил, только держал в вытянутой руке женский лифчик.

– Э‑э‑э… Это не мое, – заикаясь, промямлил я.

– Мое, наверное! – Андрей швырнул в меня предмет одежды, а следом полетело и нечто, завернутое в бумажную салфетку.

Когда оно, неприятно хлюпнув, приземлилось у моих ног, я увидел завязанный узлом использованный презерватив.

– Что это за херня?! – очень резко, серьезно и даже грубо спросил Андрей, не сводя с меня глаз.

– Ну… Я не уследил, наверное… Не заметил… Прости… – Я виновато опустил голову.

– Я же сказал, не надо заходить в мою спальню! – шипел он, переходя на крик. – И уж тем более трахаться на моей кровати! Сложное было условие! Не для детей!

Я попытался оправдаться, но Андрей заткнул меня и велел быстрее убирать устроенный срач.

– И никаких больше гулянок, – заключил он. – Всё. Нагулялся.

– Да что ты…