Плакальщик

– Теперь тебе лучше показывать хорошее отношение… «Другие» могут проявлять знаки внимания. Не игнорируй! А то попадёшь в немилость. Как Серёга… Помнишь?

Я его помнил! Висел под своим балконом на бельевой верёвке, медленно вертелся, как ёлочная игрушка. Не знал, что это не было его решением. И если подумать: сколько наших соседей ушли из жизни преждевременно. Много в этом доме происходило жутких несчастных случаев.

Знаки внимания… В самом деле! Я стал замечать их. Насколько я помнил, существо с шестого этажа слепое, но его глаза были повсюду. Буквально!

На меня смотрели из тёмных окон. Я заходил в подъезд и замечал движение белков в вентиляционной трубе. Под лестницей среди колясок и велосипедов. В прорезях почтовых ящиков.

А лифт, как проклятый теперь останавливался на шестом этаже. Мне приходилось дважды нажимать на кнопку, чтобы доехать в свою квартиру. От страха я терял способность дышать, когда передо мной открывался вид на старые фанерные двери. Заранее держал палец на кнопке, чтобы сразу нажать и уехать с этого этажа.

Это продолжалось довольно долго и стало почти привычным. Но однажды лифт с первого раза привёз меня домой. Увидев дверь своей квартиры, я подумал: «Наконец‑то это занчилось».

Я подошёл к порогу, вынул ключ из кармана и внезапный приступ ужаса заставил меня до боли сжать его в руке.

Это была не моя дверь! Похожая, но не моя! Такая же шероховатая металлическая поверхность, но ручка немного ниже, а глазок чуть смещён вправо. Это копия моей двери в чужом мире!

Я стоял на шестом этаже. Где всюду пыль и паутина свисает с потолка.

Так обманули и тех, кому я был должен. Лифт привёз их на «ничей этаж». Они увидели эту дверь и вошли. И там с ними что‑то случилось!

Я шаркнул по плитке, отводя ногу назад, но голос за дверью приказал мне:

– Войди!

Хотя это голосом было не назвать. Некий скрежет похожий на людскую речь.

«Лучше показывать им хорошее отношение», – вспомнил я.

Капля пота упала с подбородка. Мокрая ладонь легла на ручку. Я надавил и потянул. Твердил себе:

– Исполняй и всё будет хорошо.

За дверью была не моя квартира и не похожая на неё, а совсем не пользованное жильё с ремонтом от застройщика. Но и без жильцов обстановку не пощадило время. На деревянном полу засохла и потрескалась краска. Старые полосатые обои выцвели и отклеились по углам.

Я заставил себя сделать несколько шагов по прихожей, заглянул в комнату и мне открылось зрелище, которому суждено навсегда остаться в моей голове.

В комнате без мебели лежали изуродованные тела. Главного парня буквально размазало по стенке. На обоях присохли и остались висеть его глаза, волосы и ошмётки кожи лица. На полу лежали истёртые останки. Почти безголовое тело, только нижняя челюсть уцелела – сверкала белёными зубами.

А парня с чёлкой скрутили, как мокрую тряпку, и он валялся в центре комнаты. Тело третьего было растоптано в углу и напоминало бесформенный кровавый сугроб.

С ними случилось всё то, что я представлял в приступах ненависти!

Они пролежали здесь так долго, но не разлагались. И я понял почему. Они до сих пор были живы! Конвульсировали в бесконечных предсмертных муках!

В воздухе висели пары свежей крови, и я не дышал.

Это какой‑то сон… Страшнее кошмара и представить нельзя.

Стукнула дверь кладовой. Я оглянулся. В черноте висело лицо‑маска, длинная рука потянулась вперёд будто указывая куда‑то.

Я обязан был приглушить свой страх, подавить тошноту и посмотреть, куда велено. Рука‑плеть тыкала в подоконник.

Я обошёл изувеченные тела, переступил через кровь и приблизился к мутному окну, за которым не было ничего видно из‑за слоёв пыли.

На подоконнике, среди сеток паутины и сотен высохших мух лежали ключи от машины. Все в красных потёках.

– Бери!

Я чуть до потолка не подпрыгнул от этого голоса.

Значит подарок… Это существо решило отдать мне машину тех ребят… Мне это было не надо, но как я мог перечить?

Я взял, просипел: «Спасибо!», и ни разу не поглядев в сторону кладовки, ушёл.

***

Сколько всего страшного происходило с жителями нашей панельки. Когда я ещё был маленьким, один из моих соседей свалился из окна с одиннадцатого этажа… Не то сам, не то случайно. А тётя Надя? Её заметили на лестнице с раздробленной шеей. Думали, упала.

Ещё одного мужика, лет пять назад, нашли остывшим в квартире с пробитой глазницей и вытекшим глазом. Говорили: неудачно упал и напоролся на угол стола.

Как же теперь в это поверить? Ведь, по слухам, они все ходили на «ничей этаж» просить помощи в неразрешимых бедах. И своё они получили. Но потом попали в немилость.

А есть ли те, кто выжили после похода туда? Есть! Ходят теперь ни живы, ни мертвы, вечно озираются и вздрагивают, когда с ними здороваются… Вот и я теперь такой же. Услышал своё имя на улице, а меня так и затрясло.

– Макс! – это оказался Даниил. – Да что это с тобой?.. За сердце хватаешься… Извини! Я не хотел пугать.

– Всё нормально, – говорил я, а сам не мог надышаться.

Друг мне не поверил:

– Да какое нормально? Ты заглядывать перестал. Ходишь – волосы дыбом, весь бледный. Женя сказал, что дал тебе нужный совет и проблемы с долгами, как я понял, решены. Но ты, извини меня, как мертвец. Я тебя никогда таким не видел! Это тебе так помогли? Расскажи, что стряслось?

Я подумал: «Нет друг, не надо тебе этого знать. Ты хороший парень. Не дай бог что‑то случится и тебя угораздит связаться с другими… Я и сам не представляю, как теперь буду с этим жить».

 

А ты пожелай!

 

Каждый вечер заканчивался одинаково. Мои родители возвращались с работы и начиналась перепалка. Они не могли вынести друг друга. Поначалу старались не разговаривать, но стоило кому‑то из них нарушить молчаливое напряжение – вспыхивала ссора.

Родители винили друг друга во всех бедах, спорили о том, кому из них тяжелее, собачились по поводу трат. Эта грызня могла длиться часами.