Плохие мальчики не влюбляются
– Тогда у меня будет ремень из крокодиловой кожи, – заносчиво ухмыляется она. – И всего лишь.
– Ага, и флейта! – не могу сдержаться я.
Взгляд Галы сатанеет.
Смываюсь, пока шутка не переросла в конфликт.
***
Дина
Делая стойку на руках, медленно изгибаюсь в «складку». Но вес непривычный, и равновесие не ловится. Падаю на подкосившиеся руки, подбородок бьется об деревянный пол. Слегка прикусываю язык. Рот наполняется кровью.
Дотягиваюсь до полотенца сплевываю кровь.
Белла Арнольдовна недовольно меняет шагами зал, не сводя с меня глаз.
– Отожрала задницу, удержать себя не можешь? Еine neue! Давай!
Опять встаю на руки. Медленно изгибаюсь. Черт возьми!
Снова лечу, шмякаясь лицом об пол. В этот раз успеваю повернуть лицо, так, чтобы упасть на щеку. На щеку почти не больно.
– Noch!
Поднимаюсь снова.
Мне кажется она намеренно "бьет" меня лицом об пол, чтобы наказать за лишний вес.
Но мне плевать, сегодня у меня маленький "женский" праздник. "Они" начались. Ела я не зря!
– Шевелись.
В этот раз мне с трудом, но удаётся удержать равновесие в "складке".
Я, пытаюсь договориться со своим телом, что нужно привыкнуть к измененному центру тяжести. Вес – не проблема! Я легко могу его держать. Проблема – непривычная точка равновесия.
– Продольный шпагат.
Развожу ноги.
– Прогиб… Сильнее… Тяни ступни к полу… Держи "складку".
Пошатнувшись опять улетаю. Лежу на спине, смотрю в потолок.
Зачем я это вообще делаю? Медали мне теперь не видать. Наверное, всё‑таки, по инерции. В душе живет с раннего детства привитый ужас перед тем, что можно вылететь из струи. Он подгоняет, заставляет терпеть, стараться, слушаться.
«Столько вложено! Сил, денег, здоровья, времени! Всё впустую?! Столько людей вложили в тебя свои силы! Нельзя подвести! Нельзя останавливаться! Только вперед! Посмотри – все могут, ты что – хуже всех?!»
Это музыкальное сопровождение живет своей жизнью в моей голове, меняя только голоса. Но чем дальше, тем менее чувствительной к нему я становлюсь.
Дотягиваюсь до полотенца. Переворачиваясь, снова сплевываю кровь. Язык пульсирует от боли.
– На "шведку", – командует она. – Тянись еще. Как Буратино деревянная.
Ставя ногу повыше на шведскую стенку, обнимаю её, и прижимаюсь корпусом.
Белла тянет опорную назад.
– Ну! – больно шлëпает по бедру. – «Провис» где?
Морщусь, провисая в шпагате ниже.
– Иди умойся, в крови лицо. И стойку для растяжки прикати.
Иду в другой конец длинного класса. Там местный учитель танцев – Татьяна Борисовна и Дагер с очень красивой девушкой. Её идеальные белоснежные волосы, как водопад из молока. Лицо как у дорогой фарфоровой куколки. Очень нежное и красивое.
Давно они здесь?
Дагер с ужасом морщится, глядя на меня.
Да, твоя барышня красивее, признаю. Но уж не надо мне тут переигрывать! Я тоже ничего и точно не стою этой гримасы отвращения.
Раковина рядом с ними, у входа в женскую раздевалку.
Татьяна Борисовна тихо прокручивает им треки.
– Вальс, румба… и каждая пара из тех, что будут в программе – готовит сольник.
Умываюсь, вполуха слушая их разговор.
– Сколько будет пар? – интересуется куколка Дагера.
– Не могу сказать. Предварительно по смотрам прошли десять. Но это много, я сокращу до семи, оставлю лучших. Дина, а Вы не танцуете бальные? – переводит на меня взгляд Татьяна, Борисовна.
– Возможности научиться, к сожалению, не было, – промакиваю бумажным полотенцем мокрое лицо.
– Очень жаль. Двигаетесь Вы потрясающе. Я бы с Вами с удовольствием поработала.
– Благодарю! Но у меня шестичасовые тренировки, – развожу руками.
Татьяна Борисовна тоже строгая, но очень приятная.
Ставит один из треков для парочки. Я наливаю из кулера воду в пластиковый стаканчик.
– А кроме гимнастики чем‑то занимались ещё?
– Шахматами, ага… – пренебрежительно язвит блондинка. – Хорошо хоть разговаривает. Так головой об пол биться!
– Тина! – одергивает её Татьяна Борисовна. – Прекрати. Послушайте лучше трек.
Татьяна Борисовна уходит к себе.
– Это ты сейчас намекнула, что я тупая? – делаю глоток воды.
– Я тебе прямо сказала.
Высокая, под метр восемьдесят, выше меня почти на голову на своих каблуках. Совсем уже взрослая, с формами.
– Тина, беги! – изображает фейспалм Дагер.
Делаю ещё один глоток, и, глядя ей в глаза, делаю шаг ближе. Я не тупая. Кукла ошиблась.
– Чего пялишься?! – издевательски фыркает она. – Драться кинешься? Как тебя звали‑то? Кузнечик?…
– Гимнастки не дерутся. Никогда. Мы ж все феи!…– оскаливаюсь ей в лицо.
Меняет позу, подаваясь назад. И пытается демонстративно опереться локтем на гимнастическую стойку на колëсиках. Резко толкаю стойку ступней в сторону.
– … с топорами, правда.
Потеряв равновесие, кукла нелепо переступает с ноги на ногу, спотыкается об свою туфлю, путается в волосах и…
Дагер подхватывает её уже у пола.
– А я предупреждал, Тина.
Поднимает её на ноги.
Пытаясь выбраться из копны своих растрëпанных теперь волос, его девчонка свирепо зыркает на меня.
– С телесным интеллектом не очень у тебя, кукла! – изрекаю я доброжелательно улыбаясь. – Надеюсь, другие повыше. Работай над собой.
