Последний ряд, место 16
Проворочавшись почти до утра, но так ничего не придумав, Эльдад в девять утра был в кабинете Рафи Битона. Он отказался садиться в предложенное кресло, вытянулся в струнку у двери и заявил, что, по его мнению, они должны не только определить, кто такой убитый журналист и для чего он приехал в Израиль, но и проанализировать каждую минуту его пребывания здесь. Составить график его перемещений, определить, где был и что делал. С кем, где и зачем встречался. Бюрократ Битон, конечно, снисходительно улыбнулся. Дескать, вовсе не это является ключевым моментом их расследования. Ведь они с минуты на минуту получат данные баллистической экспертизы, которая точно покажет, с какого места в зале стреляли в этого русского. И тогда все, что им останется, «расколоть» убийцу на допросе. А с этим отлично справится кто угодно. Хотя бы те же Зайтель или Кальб. Тогда и выяснятся все подробности поездки русского журналиста в Израиль. «Можете быть свободны», – сказал Битон, но Эльдад решил не отступать. Простите, господин капитан. Битон поднял голову, оторвавшись от бумаг. Баллистическая экспертиза, конечно, укажет на преступника. Но данных экспертизы для суда недостаточно. А если убийца не заговорит на допросе и от всего откажется? Тогда им понадобятся дополнительные доказательства его вины. И вот эти «дополнительные доказательства» и раздобудет он, Эльдад Канц, проанализировав каждый шаг русского журналиста в Иерусалиме. Несмотря на недовольный взгляд Битона, Эльдад стоял у двери и говорил горячо и напористо. Ведь это тот самый случай, о котором он мечтал. Он предлагает, бюрократ начальник отвергает все его предложения, он не останавливается и идет до конца. Но, к его большому удивлению, Битон не стал упорствовать. Когда Эльдад договорил, капитан неожиданно кивнул. «Не буду давить вашу инициативу, лейтенант. Настаиваете на своей версии? Попробуйте. Может, и в самом деле нащупаете какой‑нибудь след».
Обрадованный и удивленный Эльдад вытянулся во весь рост, щелкнул каблуками и выскочил из кабинета, пока Битон не передумал.
…Редактор «Русских ведомостей» оказался широко улыбающимся толстяком в светло‑сером вельветовом пиджаке и широких джинсах, пояс которых едва сходился на его необъятном животе. Он сделал несколько шагов навстречу Эльдаду и предложил располагаться у журнального столика, на котором аккуратной стопкой лежали номера последнего выпуска газеты «Русские ведомости».
– Чувствуйте себя как дома, – добродушно прогудел толстяк, будто встречал не следователя полиции, а доброго приятеля, которого сам пригласил на кофе. Редактор сел на диван, предоставив возможность Эльдаду занять кресло, и представился: – Меня зовут Виктор Сорокин.
Свою фамилию он произнес по слогам, чтобы ее звучание не вызывало вопросов. Эльдад пожал протянутую мягкую ладонь и церемонно поклонился.
– Очень приятно! Я инспектор Следственного управления уголовной полиции Иерусалима лейтенант Эльдад Канц.
Эльдад достал диктофон и вопросительно взглянул на собеседника. Сорокин кивнул и даже дернул полными покатыми плечами. Дескать, какие проблемы? Пишите, пожалуйста, что угодно: мне скрывать нечего. Эльдад нажал кнопку записи и устроил диктофон на столе.
– Вы Виктор Сорокин, главный редактор газеты «Русские ведомости», – уточнил он и покосился на стрелку диктофона, чтобы удостовериться, что запись идет.
– Я Виктор Сорокин, – сказал толстяк, чуть наклонившись к диктофону, – а что касается главного редактора… – Он улыбнулся. – Это только так называется. Газета «Русские ведомости» издается в Москве, и ее настоящий главный редактор, как и вся редакция, находится там. Я всего лишь редактор израильского издания. Когда‑то, лет семнадцать назад, когда мы только начинали наше сотрудничество, мы получали из Москвы тридцать две готовых полосы. Добавляли к ним шестнадцать полос, которые делали здесь. Израильские новости. Политика, экономика, культура, спорт. Вместе это составляло сорок восемь полос. Плюс приложение малого формата на тридцати двух полосах с интервью и телевизионной программой. Тогда меня можно было назвать главным редактором. У меня были журналисты, редакторы, фоторепортеры, корректоры, верстальщики. Но со временем тираж газеты снижался. – В глазах Сорокина появилась печаль. Он тяжело вздохнул и пояснил: – Старички уходили в мир иной, молодые люди быстро переходили на иврит и начинали читать местную прессу. Доходы упали. Наша часть газеты сначала сократилась до восьми полос, потом – до четырех, а год назад вообще закрылась. Пришлось увольнять весь персонал. Сегодня газета выходит на тридцати двух полосах, которые мы получаем из Москвы. Мы здесь только собираем рекламу и монтируем ее на этих полосах. Из всей редакции остались только бухгалтер, график, монтирующий рекламу, моя секретарша, которая выполняет функции координатора, и корректор, который выполняет и обязанности машинистки. Вот такой я главный редактор.
– Понимаю. – Эльдад склонил голову в знак понимания трудностей собеседника и решил переходить к делу. – Вам известен корреспондент «Русских ведомостей» Антон Голованов?
– Конечно известен. – Сорокин колыхнулся всем грузным телом. – Я же понимаю, с чем связан ваш визит. Это ужасное убийство… Я второй день в себя прийти не могу. Самый настоящий шок.
Эльдад промолчал, не желая ввязываться в беседу о самочувствии редактора, и Сорокин продолжил монолог:
– Антон приехал позавчера утром. Прямым рейсом из Москвы. Меня предупредил о его прилете главный редактор газеты. Я встретил его в аэропорту и привез в Иерусалим. Ему сняли номер в «Царе Давиде»[1].
– Ого! – вырвалось у Эльдада.
Толстяк Сорокин закивал, смешно выпятив вперед нижнюю губу.
– Да‑да‑да. А что вы хотите? Антон – звезда российской журналистики. Причем одна из самых серьезных. – Он вспомнил об убийстве, посуровел и исправился: – Был звездой, конечно. На нем в значительной степени держалась вся газета. Его расследования, очерки и интервью ждали, ими зачитывались. Его гибель – большая утрата для нашей газеты.
– Понимаю, – кивнул Эльдад, сделав какую‑то пометку в блокноте. – Итак, вы поселили его в «Царе Давиде». Но вы выяснили, для чего он приехал в Израиль?
На лице толстяка появилось обиженное выражение.
– Антон не посвятил меня в подробности. Только сказал, что его визит связан с расследованием, которое он долгое время вел против Олега Михайлова.
– Против кого? – Эльдад оторвался от блокнота.
– Олег Анатольевич Михайлов, – в голосе Сорокина появились нотки восторга и одновременно упрек: как господин лейтенант может не знать такого человека. – Бизнесмен, миллиардер. Уже двадцать лет живет в Израиле. Но бизнес ведет в России. Не только в России, конечно. И здесь, в Израиле. А еще в странах Прибалтики, в США. Короче, большой бизнесмен.
– И против него Голованов вел расследование?
Сорокин тяжело задышал и развел руками.
– Так, во всяком случае, он сказал мне.
– Какого рода расследование?
[1] «Царь Давид» – гостиница в центре Иерусалима, в которой живут многие приезжающие в столицу Израиля знаменитости, включая президентов США и России. Построена в 1931 году, названа в честь второго царя объединенного Израильского царства. Давид происходит из колена Иуды. Царствовал 40 лет (с 1005 года до нашей эры до 965 года до нашей эры). Передал трон своему сыну Соломону. Автор знаменитых «Псалмов» (в русской традиции «Псалтирь»).
