Птичка для миллионера

– Мама! Папа! Я устроилась на работу, – кричу с порога.

Мама появляется в прихожей с улыбкой на лице. На ней надет серый фартук в белый горох. Целует меня в щеку, а потом тихо говорит:

– У нас гость.

– Кто? Какой еще гость? – слегка приподнимаю бровь. Перебираю в памяти имена друзей, знакомых. Но она шокирует своим ответом.

– Константин. Очень даже привлекательный молодой человек. И почему ты нас раньше не познакомила? – смотрит на меня так, словно догадалась о чем‑то таком… О чем я скрывала от нее всю свою жизнь. – А я пирог клубничный готовлю. Скоро ужинать будем.

– Константин? – спрашиваю, не скрывая удивления.

Снимаю обувь, медленным шагом направляюсь в зал. Тихонько приоткрываю дверь и вижу, как мой отец с гостем заинтересованно рассматривают семейный альбом.

Константин расположился на диване. Его безукоризненно белоснежная рубашка сидит на нем идеально. Свой дорогой пиджак он повесил на спинку стула. Взгляд сосредоточен, с большим интересом рассматривает каждое фото.

– Это Полечка идет в первый класс. У нее были такие большие банты. Всегда вспоминаю, тот торжественный день, когда она пошла в школу. Так обрадовалась, когда узнала, что пойдет учиться. А вместо группы продлённого дня сидела на моих уроках французского. Так что иностранные языки изучала с самого детства.

– У вас очень красивая дочь, – отвечает на его реплику Константин.

– Это она в маму. – Отец поднимает голову и замечает меня:

– О! Полечка! Ты пришла. Мы тебя ждем.

– Это хорошо, – говорю первое, что приходит в голову. Немного не понимаю, зачем он здесь.

– Я, пожалуй пойду, – отвечает наш гость и встаёт с дивана. Надевает свой пиджак, поправляет воротник. С легкой улыбкой на лице бросает в мою сторону мимолетный взгляд.

– Пап, я провожу.

– Как же пирог? – в зале появляется мама, растерянно смотрит.

– Обязательно попробую в другой раз. Прошу меня извинить, нужно идти.

– Заходи, если что! – восклицает отец. Незаметно подмигивает мне и поднимает большой палец вверх. Затем встает с дивана, крепко сжимая в руках семейный фотоальбом.

– Был рад познакомиться! – отвечает Константин. Обменивается с папой крепким рукопожатием.

Выходим с Константином на улицу. Свежий поток ветра ударяет в лицо, развевая тонкий аромат сирени, цветущей где‑то поблизости. Темнеет. По очереди загораются фонари. Мы стоим, друг напротив друга и безотрывно смотрим в глаза.

Повисло недолгое молчание. И в этот момент мне показалось, что я знакома с ним целую жизнь. Большой отрезок времени за который можно узнать, понять человека и сделать вывод, что тебе ним спокойно. Хорошо. Хотя бы потому, что он вот так стоит, молчит и смотрит на тебя преданными глазами.

– Я ждал вас. Принес бумаги. Хотел обсудить пару рабочих моментов. Ваши родители пригласили пройти, не ждать у дверей. Прошу прощения, что так вышло, – наконец‑то  прерывает молчание.

– Не нужно извиняться. Все нормально.

– Я припарковал машину на заднем дворе. Мне кажется,  она вас смущает.

Утвердительно киваю. И снова между нами молчание. Долгое. Неловкое.

– У вас замечательные родители, – произносит он.

– Спасибо, – опускаю глаза и начинаю разглядывать черные пуговицы‑бусины на своем пиджаке.

– Я тоже, когда‑то давно жил в таком дворе, – он оглядывается по сторонам. Смотрит на детскую площадку, пустые лавочки и на клумбу, цветущую под окнами первого этажа. – Лазил по деревьям и забивал полные карманы спелой черешней. Сейчас все иначе. Мой отец живёт в Америке, мама без конца в разъездах. Я здесь расширяю его бизнес. С родителями вижусь редко.

– Вам нравится ваша работа? – решаюсь спросить.

– Мне нравится одна замечательная девушка, которая никак не согласится со мной поужинать. И более того, не пойму почему. Я тебе неприятен? – Он поворачивается ко мне лицом, резко переходит на "ты" и безотрывно смотрит в глаза.

– Нет… вы. Вы…, – немного растерялась. – Если честно, я тоже.

– Что тоже? – с его лица не сходит улыбка.

– Собирала черешню у бабушки на даче. Но это было давно. В девятом классе.

– Можно сказать,  у нас много общего.

Смеюсь. Думаю, почти каждый в детстве обрывал черешню.

Мы прощаемся. Понимаю, что бумаги – это всего лишь предлог. Он пришел, потому что хотел прийти. Потрудился узнать точный адрес, преодолел весомое расстояние. Приехал, дал понять по какой причине он здесь.

– Спокойной ночи, – раздается его тихий голос и он уходит.

Смотрю ему вслед. Как он отдаляется уверенной, бойкой походкой.

– Я согласна! – кричу, когда Константин почти свернул за угол многоэтажного дома.

Замедляет темп. Оборачивается смотрит на меня издалека.

– Согласны?

– Да! – восклицаю. – Поужинать. Согласна.

 

– Вот и правильно, что согласилась. Так! – командовала Ира. – Заказываешь омаров. Всяких там фуагров.

– Фуа‑агра, – подсказываю я ей.

Я сидела у подруги на кухне и пила крепкий кофе. Рыжеволосая с голубыми глазами Ирина варила картофель в большой кастрюле. Очищенные от темной кожуры клубни – кипели, бурлили, поднимая облако пара к потолку. Она брала в свои худые, ухоженные ручки с ярким маникюром вилку и аккуратно тыкала картошку. Тем самым проверяя, сварилась она или нет.

У Иришки красивый ремонт на кухне. Светлые обои, которые ее тетушка покупала в одном из самых лучших магазинов, при этом рассказывая эту новость каждому жителю нашего подъезда. Дорогая мебель, аккуратные барные стулья без спинки. Стеклянный обеденный стол, в центре которого стоит ваза со свежими цветами – бархатно‑белыми тюльпанами. На кухне всегда пахло чем‑то вкусным. Капустным пирогом, запеченным мясом, а еще свежеобжаренным кофе, который собирают скорей всего в жаркой, солнечной Эфиопии.

Мне всегда нравилась ее комната, оформленная в светло‑розовых тонах. Кровать, как у настоящей принцессы и даже специальный столик, где она по вечерам сидит перед овальным, венецианским зеркалом и толстым слоем наносит на лицо жирный крем. Хотя Ирина всегда говорит, что ее квартиру дорогущей мебельной гарнитурой обставила тетя Валя, когда стала директором магазина.