Путешествие за Грань. В поисках красного цветка
Он побросал свои зловонные вещи в таз поменьше, замочил их и наконец, отправился в парилку. Обдав раскаленные камни водой, комната сразу заполнилась приятным, обжигающим паром. Наслаждаясь теплом, мальчик думал о дне рождении и воображал, как его заваливают подарками. От дивной мысли на его лице появилась счастливая улыбка, из которой вскоре последовал печальный вздох.
– Эх, если бы… Так, ладно! Ужин ждет!
Несмотря на далеко не сладкую реальность, грусть исчезла. Было видно, теперь мальчик думает только о хорошем. Ник смыл с себя всю накопившуюся за неделю грязь и переоделся. Стирая в тазу майку, он задумался, а что находится на, так называемом, «Краю Мира» из которого добывают артефакты. Ведь дряхлую печку привезли именно оттуда. Теперь, когда паренек задумался, ему стало дико любопытно. Ник хотел поскорее достирать и спросить у друзей, знают ли они, что‑либо об этом месте. Наконец‑то мальчик надел тапочки и побежал вверх по ступенькам, с тазиком стираных вещей.
Ник, постучал в дверь ногой и крикнул:
– Огами, открой, у меня руки заняты.
Никто не открывал.
– Огами, Неймо, вы тут?
Тишина.
Мальчик прижал ухо к двери и услышал знакомый шепот.
«Там точно кто‑то есть», – подумал он.
Он поставил тазик на пол, и со скрипом повернул дверную ручку. Не успел Ник открыть дверь, как послышался знакомый голос рыжей девочки, которая тут же ее захлопнула: – Рано! Стой там!
– Кая! Ты чего?! Чуть палец не прищемила! – возмущенно крикнул малец.
Теперь шепот превратился в голоса.
В это время мимо проходила директор. Она оттянула мальчишку за ухо: – Ай‑яй! – заскулил пацаненок, – и презренно сказала:
– Не шуми! Младшая группа уже спит!
– Извините, мисс Алланда, – пробормотал тот и скривил рожицу в след уходящему директору.
Лампочки в коридоре потускнели. Это означало, что всем детям пора ложиться спать.
Ник, зевая, ждал ещё какое‑то время. Ему наскучило стоять у входа. Он постучался и протяжно спросил:
– Ребята, мне долго еще ждать?
Из‑за двери, наконец‑то послышалось:
– Заходи…
Он взял тазик, приоткрыл дверь и толкнул ее ногой. В углу комнаты около стола висел самодельный плакат, сделанный из упаковочной бумаги, который гласил: «Тебе девять!». На скромных тумбочках и отесанном столе горели украденные со склада, прошлогодние, нетронутые свечи. А в центре облезлой комнаты, стояли, держа в руках сделанные своими руками, праздничные плакаты, друзья Ника – Кая, Макки, Неймо и его младший брат, Огами.
– С днем рождения!
Тихонько поздравили ребята.
Сюрприз испортил звук старой, лопнувшей нитки, которая соединяла тоненькие листы бумаги.
Позади ребят послышался шелест.
– Ну вот… – грустно произнесла тоненьким голоском, худенькая, тихая и застенчивая, восьмилетняя девочка, в новом, сшитом на уроках рукоделия, синем платьице и, достающими до плеч, темными волосами со сливовым отливом.
– Неймо, это ты виноват! – обвинила девочка в розовом соседа по комнате Ника.
– А? Это почему? Ты же сшивала! – возмутился в ответ, серьезный, русый мальчик в очках, в распустившихся серых штанах, старой зеленой майке и торчащем из дырявого тапка мизинцем.
– Ты мне плохие нитки дал!
– Какие были, такие и дал! – говорил Неймо, сохраняя поражающее, детское хладнокровие.
– Ребята, да вы чего…? – угомонил именинник ссору, – …все и без этого здорово! А чем пахнет?
– А? Это нам в столовой испекли, – не особо громко сказал Огами, но его слова были отчетливо слышны, в отличие от замкнутой, не особо общительной, Макки.
Огами, как и сам Ник, был блондин, но только с белыми, всегда ухоженными волосами.
Глаза старшего, напоминали растущую на лугах, мягкого оттенка, траву, а у того, что помладше, были похожи на насыщенные цветом лепестки цветущей сирени. Но зато их обоих объединял маленький, вздернутый нос и выступающие из года в год яркие веснушки.
– Так пироги же пекут только на Новый Год, – сказал именинник.
– Директор сегодня утром попросила повариху испечь его к вечеру, и нам сказала, чтобы мы не забыли устроить сюрприз, – улыбалась Кая.
– Да‑да, а еще она разрешила сегодня не спать до двенадцати, – говорил Огами в предвкушении праздника.
Несмотря на то, что мисс Алланда устроила ему с друзьями праздник, несмотря на частые проступки и хулиганство, Нику стало очень и очень стыдно за свое отвратительное поведение. Особенно за то, что за ее спиной он скривил обезьянью физиономию.
Решив скрыть то, как кошки скребутся на душе, он ярко и красноречиво сказал:
– Сейчас я вещи на батарее развешу, и как отметим!
– Давай! А я пока сбегаю, нож попрошу.
Пока Кая бегала за столовым прибором, мальчик успел съесть свой ужин.
Наконец‑то друзья собрались за ветхим, праздничным столом.
Дети молча наслаждались сладким пирогом, но только вот из‑за чувства вины, Нику он казался безвкусными и даже слегка горьковатым. Когда от пирога не осталось и крошки, он спросил:
– А где Сакс?
– А? А, этот толстяк наверно опять после ужина спрятался на кухне. Уминает сейчас что‑нибудь, – невозмутимо произнес Неймо.
– Эх… вот бы меня так заперли на кухне, – вздыхала Кая.
– Ты не наелась что ли?
Рыжая расплылась по стулу, и, устремив взгляд вверх, как ей показалось, выдала философскую мысль:
– Еды много не бывает…
– Это да…
– Точно…
– Верно подметила…
Образовавшуюся в этот момент тишину нарушил Ник.
– Ребят, а что находится на Краю Мира?
– Ну, там другое все. Животные другие, другие леса. А еще оттуда приносят артефакты всякие, – зевал Огами.
– А еще там очень опасно, – подметил Неймо.
