Путник. История странствий воина
Думы о ближайшем будущем отставного воина не радовали. За годы жизни вдали от родных мест Норм так и не обзавелся семьей. Военная служба, занятия боевыми искусствами, но главное – внутреннее нежелание оседать на чужбине, не создали для этого нужных условий. Ратник успокаивал себя мыслью, что все, что ни делается – все к лучшему. Ему в это очень хотелось верить. «Да и какие мои годы, – размышлял на ходу отставник. – Все самое интересное у меня еще впереди!» И словно кто‑то подслушал его мысли…
***
Дорога сделала очередной поворот. Сильный порыв ветра ударил Норма в грудь и взъерошил волосы на голове. До слуха путника долетело хриплое воронье карканье и хлопанье крыльев. В ссору ворон вплетались голоса других птиц. Перепалка пернатых доносилась из рощицы рядом с дорогой. Сквозь листву придорожных деревьев там проглядывало что‑то белое.
Норм остановился, присел на корточки и внимательно осмотрелся по сторонам. Военная жизнь научила его, что осторожность никогда не бывает лишней.
Слева от дорожного тракта до самого горизонта простиралась холмистая долина, густо поросшая высокой травой. Взгляд путника натыкался здесь лишь на одинокие чахлые деревца, страдавшие от жары. Справа в пологой ложбине пряталась небольшая роща деревьев. Там под сенью раскидистых ветвей можно было найти живительную прохладу и укрыться от полуденного зноя. Придорожный лесок вытянулся полумесяцем, рожки которого убегали в сторону от дороги. Птичий гвалт доносился из самого центра полукруга деревьев.
Стараясь не шевелиться, Норм прикрыл глаза и расширил поле энергии вокруг себя. Энергетическими щупальцами он принялся обследовать окружающую местность, пытаясь почувствовать чужое присутствие. В уши ратника ворвались стрекот кузнечиков, шуршание травы, скрежет веток деревьев, трущихся друг об друга под порывами ветра. Эти звуки перекрывало оживленное щебетанье птиц и воронье карканье. Несколько минут воин чутко вслушивался. Все его ощущения говорили о том, что враждебных существ поблизости нет.
Убедившись в отсутствии опасности, Норм направился к месту птичьей баталии. Через десяток шагов в ноздри ему ударил запах потухшего костра, восточных благовоний и смрад, который он ни с чем не мог спутать – сладковатая, тошнотворная вонь разлагающейся плоти. Почти сразу же взору ратника открылась вся картина случившейся трагедии. Посреди широкой поляны меж двух высоких кленов стояла четырехколесная повозка. От полотен белой ткани, что покрывали ее ранее, остались лишь жалкие обрывки. Тягловых лошадей нигде не было видно. Рядом с повозкой валялись предметы хозяйственной утвари, разбитая посуда и порванная одежда. Судя по всему, разбросанные вещи принадлежали странствующим торговцам.
На краю поляны едва дымился костер. Возле него на боку лежал чугунный котел. Стайка ворон устроила здесь драку из‑за остатков пищи. Птицы громко каркали и отгоняли друг друга от лакомых кусочков. За дележом ревниво следили, прыгая рядом по траве, две синицы и сорока. Пернатые зрители надеялись получить свою долю дармового обеда. Их голоса вплетались в воронье карканье, добавляя шуму. Именно эту разноголосую птичью перепалку Норм услышал с дороги.
У разоренного кострища застыли в неподвижных позах трое мертвых людей. Судя по всему, их убили совсем недавно, не позднее прошлой ночи.
