Пять поломок космической станции

В принципе, каждая каюта на корабле была оборудована системой связи, но в зале она была самой совершенной, почти не сбоила и передавала нормальную картинку. Именно поэтому официальные вызовы мы предпочитали принимать на единственный нормальный проектор. Я поправил домашнюю одежду, плюнув на необходимость переодеться в рабочий комбинезон, отряхнул от пыли вторую пару рук и шагнул в зону проекции.

Как и следовало ожидать, по другую сторону космоса меня встретил инспектор в форме, с нашивками внутренней системы безопасности галактики Дракон.

– Благодарю за сотрудничество, рем Катюшин, – человек несколько раз моргнул, наверняка посылая подтверждение по импланту, и вежливо улыбнулся. – Вам удобно говорить?

Я улыбнулся в ответ, стараясь оставаться дружелюбным, вежливым и готовым к сотрудничеству. Неважно, удобно мне или нет – служба безопасности всегда стоит в приоритете. Ну, если хочешь быть на хорошем счету, разумеется.

Меня вызвали, чтобы в очередной раз допросить по делу рема Августа Гладиуса, бывшего патриция новейшей колонии Крюк. Проверка, посетившая планету после нашего рапорта, подтвердила аварийное состояние форматоров, и теперь расследование шло полным ходом. Как и положено, было создано семь независимых команд, которые тщательно изучали все обстоятельства и никак не пересекались друг с другом. С одной стороны, это обеспечивало независимость и придавало веса результатам, с другой – нас мучили в семь раз больше. Одни и те же приветствия, одни и те же данные, одни и те же тесты и вопросы, чтобы проверить нашу компетентность.

Сильнее всех, конечно же, выл Алвин, который впервые сталкивался с бюрократической машиной. Меньше всех, как ни странно, бесился Адитья, который жил в мире науки, так или иначе идущей рука об руку с формализмом, и был натренирован канцеляритом даже лучше самих дознавателей. Я, наверное, относился к непрерывным допросам разной степени вежливости как к стихийному бедствию. Эдакая всеобъемлющая неизбежность, причиной для которой стали мы сами, и теперь мы со смирением должны переждать бурю, которую поднял наш шаттл. Так что на вопросы уважаемого инспектора я отвечал чётко, сдержанно и по существу, стараясь дословно цитировать то, что указано в рапорте и что я говорил в предыдущих случаях. В этот раз, в отличие от предыдущих четырёх бесед, инспектор задал три новых вопроса, и я зафиксировал их в своём сознании – про лёвощенка, встреченного на дороге, про вездеход модели «паук» и про двух неразумных роботов разной конструкции, выполняющих одну и ту же работу. Возможно, две другие команды тоже будут акцентировать внимание на этих вещах. Как и всегда, верно? Потому что ремонтная бригада Арктур‑8 не принимает чью‑то сторону. Равные условия значат одинаковые исходные данные – все семь инспекторов заслуживают того, чтобы информация, пришедшая к ним, была очищенной и объективной.

Как я и предсказывал, наш разговор затянулся, и на него ушло всё время, пока корабль двигался к складке и гравимеху. Думаю, инспектор говорил бы гораздо дольше, если бы в зону проекции не влез Борис, сообщивший, что мы, вообще‑то, собираемся уходить в чёрную дыру. Уважаемый рем извинился и начал закругляться, сократив конец нашего разговора до одного местного часа, что равнялось четырём моим, и вежливо попрощался, пообещав заглянуть в следующий раз. Я чувствовал, что глаза слезятся, а к горлу покатывает тошнота – моё тело всегда реагировало на чёрные дыры подобным образом. К счастью, Борис оказался настолько мил, что позволил мне удалиться в каюту и подготовиться – кажется, он ненадолго покинул мостик, чтобы налить себе воды.

Мы запустили двигатель, сообщили о своих планах на «Макошь» и отправились в Тёмный Коридор.

Наверное, у меня не найдётся слов, чтобы описать процесс перехода через чёрную дыру. Сначала корабль подлетает к линзе, находит нужный полюс, выбирает место и падает вниз – перпендикулярно, с выключенными двигателями, поддаваясь силе свободного падения. Гледодовая обшивка защищает его от деформации – этот газ оказался удивительно прочным в твёрдом состоянии, хотя его использование полностью исключает пересечение атмосферы. Если падать в «дикую» чёрную дыру, никакой гледод не спасёт, конечно, но гравимех, превращающий сингулярность в перекрученное кольцо, сильно упрощает жизнь путешественникам вроде нас. От пилота требовалось только одно – сохранять нужную траекторию, чтобы идеально вписаться в центр гравимеха, а потом так же идеально из него выйти и использовать остаточную силу гравитации и падения, чтобы пересечь горизонт событий с другой стороны. Я не учёный и не пилот, так что не знаю, как именно это работает, и я слишком плохо переношу процесс, чтобы поделиться удивительными впечатлениями. Лично мне он даётся тяжеловато – тошнит, трясёт, поднимается температура, а главенствующее место в сознании занимает головная боль. Если я правильно помню наставление своего врача, причина кроется в том, что в моём теле сочетается железо и простая плоть. Андроиды и люди ощущают переход через гравитацию совершенно противоположными способами, а моему человеческому телу с двумя механическими руками приходится отдуваться за двоих. Ну да ладно – я почти привык.

Галактика Тёмный Коридор стала настоящим открытием для Цивилизации – просто потому что в ней не было ни одной звезды, а притяжение, свет и существование планетарных систем обеспечивалось чёрными дырами. Огромным количеством чёрных дыр. Статичные, перемещающиеся, одиночки, коалиции – всё когда‑либо известное о чёрных дырах и когда‑либо предсказанное учёными обрело плоть и кровь. Цивилизация даже спорила, имеет ли смысл называть Тёмный Коридор галактикой – фактически он состоял из пространственных складок, плотно намотанных вокруг условного центра силами гравитации. Этот кусочек космоса состоял из парадоксов, который убьёт неподготовленного космонавта, и «Столица» бессчётное множество раз предлагала покинуть опасные территории, оставив лишь транспортные станции и научные лаборатории, посвящённые созданию гравиходов – Цивилизация снова и снова пыталась заполучить этот неприветливый уголок Вселенной, с детским упорством колонизируя планеты и заселяясь под тектонические плиты, в карманы, созданные самыми мощными форматорами.

Так что галактика, в которую нас занесло, была местом необычным и уникальным, и следовало быть готовым ко всему, даже если ничего не произойдёт. Я позволил себе ещё немного посидеть, ничего не делая и приходя в себя, после чего вышел из каюты и направился к остальным. Форменный комбинезон послушно лёг на мои плечи, детали и приборы на все случаи жизни прятались в карманах на наноробозамках, и я был готов к тому, что сулила нам поломка Турандот.

 

Конец ознакомительного фрагмента