Пятая жена миллионера

– Болит, – отозвалась я. – Да нет там перелома… Иначе бы распухло!

– Не всегда перелом распухает, – наставительным тоном ответил он. – А вдруг трещина?

– А вы врач, да? – съязвила я, снова начиная паниковать. Только трещины мне и не хватало! Это не две недели, это уже месяц! А как я за продуктами буду выходить, если мне гипс наложат? Димку ко мне не отпустят, а соседок просить – себе дороже. Шумно выдохнув, я с досадой хлопнула ладонью по колену.

– Не врач, – бросил Андрей и вышел из припаркованной машины. Обежал её спереди, открыл дверь и протянул руку: – Встать можете?

– Могу. Как‑нибудь доковыляю, – ответила, выбираясь наружу. Попробовала встать на повреждённую ногу, но её пронзило острой болью. Я вскрикнула, поджав ногу, и добавила: – Нет, скорее допрыгаю…

Андрей закатил глаза и хлопнул дверцей. Раздался писк сигналки, а потом меня подняли на руки. Чувство, конечно, незабываемое, но блин! Я машинально ухватилась за шею Андрея и недовольно протянула:

– Заче‑ем? Я бы допрыгала!

– Ну уж нет, – рассмеялся он, легко и непринуждённо понёс по расчищенной плитке к освещённому входу. – Я не могу позволить симпатичной девушке с травмой скакать на одной ноге, да ещё и на каблуках. На каблуке, то есть.

От симпатичной девушки мне стало приятно, а от этого чувства полёта – неловко. Но всё равно, когда тебя носят на руках, чувствуешь себя чуть ли не английской королевой! Даже если это не твой мужчина…

А жаль, что не мой. Андрей разрулил всё за пять минут. Уж не знаю, заплатил ли сверх прайса или нашёл убедительные доводы, но при общей загруженности зала ожидания меня приняли без очереди: посадили в кресло на колёсиках, отвезли на рентген, сфоткали лодыжку и так же быстро вернули Андрею. Ещё через десять минут пришёл врач с улыбкой и с чёрно‑белым снимком:

– Спешу вас обрадовать – перелома нет, трещин тоже. Думаю, небольшое растяжение. Купите в аптеке голеностопный ортез и носите не менее двух недель. Несколько дней прикладывайте лёд, принимайте Эффералган, и всё вскоре пройдёт.

– Спасибо, доктор, – ответила я с чувством, а Андрей схватил его руку и потряс с воодушевлением:

– Спасибо! Вы очень любезны, доктор.

– Не стоит благодарности, – улыбнулся тот скупо, и я поняла – не заплатили, а привели убедительные доводы.

Обратно до машины меня снова донесли. Хотя я и пыталась сопротивляться, Андрей проигнорировал все протесты и подхватил моё бренное тело, как будто оно весило сто граммов. А я ляпнула:

– Вы спортсмен, Андрей? Культурист? Штангист?

– Рискну принять эти вопросы за комплимент, – рассмеялся он. – Нет, я айтишник. Тоже железо, но другого рода.

– Не думала, что айтишники такие сильные, – снова ляпнула и покраснела.

Зато Андрей надулся, как павлин, и сказал самодовольно:

– Я ещё и не так умею!

На миг мне показалось, что он сейчас и покажет сразу, что именно умеет, но мой новый знакомый сдержался и просто посадил меня в машину на место пассажира. Оббежав капот, сел на место водителя и спросил деловито:

– Ну, куда едем?

Я замялась. Назвать адрес незнакомому человеку? А как по‑другому добраться до дома? Ещё и в аптеку надо будет кого‑то попросить сбегать… Если сосед не запил, за сотку‑другую согласится. Если не запил…

– Проспект Ударников, если не сложно, – пробормотала. Андрей завёл мотор и пожал плечами:

– Не сложно. В конце концов, это из‑за меня вы подвернули ногу!

– Да‑да, – поддела я его. – И должна торчать как минимум две недели дома!

– Считайте это внеочередным отпуском.

– Шестьдесят процентов от зарплаты, – вздохнула я. Да уж, отпуск мне сейчас вообще не в кайф… К тому же отпуск – это прогулки, праздник, поехать куда‑нибудь отдыхать, а не сидеть на диване с болящей в ортезе ногой…

– Где вы работаете, Полина?

Я опять замялась. Эх, была бы я менеджером… Или хотя бы продавцом в бутике. Но нет. Гордиться нечем.

– Официанткой в Столовой, – сказала сдержанно.

– Да, там с вывихом не схалтуришь, – усмехнулся Андрей, сворачивая к мосту. По ледяной каше его машину подрезал какой‑то лихач на седане, и мой водитель тормознул, выворачивая руль, выругался: – Куда лезешь, дятел?! Где таким только права продают…

Машину снова занесло, и я схватилась за поручень, заорав:

– Осторожно!

– Простите, – сквозь зубы процедил Андрей, выравнивая ход. – Я не хотел вас напугать.

– Я жить хочу ещё… – проворчала, прижав руку к груди. Сердце колотилось, как бешеное, и я разозлилась на мироздание. Хватит на сегодняшний вечер проблем! Пожалуйста, сделайте так, чтобы я добралась до дома целая и сравнительно невредимая!

– Вы молитесь? – раздался удивлённый голос Андрея. Я смущённо фыркнула:

– Вот ещё! Я неверующая!

– Что вы говорите! Я тоже. Такая редкость в наше время!

– Так уж и редкость! – поддела я его. Несмотря на то, что водил Андрей безобразно, он мне нравился. Симпатичный мужчина, жаль, что староват. Но мои одногодки совсем безголовые. У них нет мечты, нет целей, они тратят деньги и жизнь на развлечения и всякую ерунду.

– Полина, прошу, направьте меня. Мне незнаком этот район.

Я очнулась от своих мыслей и вытянула руку:

– Вот мой дом. Тут можно припарковаться, сворачивайте!

– Чёрт! – бросил Андрей с досадой и свернул в последний момент. Хорошо, что движение тут не слишком бодрое, а то столкновения не избежать. А мой водитель пожурил мягко: – Надо заранее предупреждать, Полина.

– Извините, я задумалась.

Андрей притормозил почти перед самым подъездом и погасил двигатель. Помолчал, потом сказал:

– Знаете, я вас провожу до двери. Даже если вы будете против.

– Я не против, – ответила с запинкой. Признаюсь, у меня были очень корыстные мысли. Ведь лифт уже две недели не работает, а мне карабкаться на девятый этаж… Андрей сразу взбодрился и повеселел:

– Отлично!

Мне снова открыли дверцу, помогли выйти и сразу же подхватили на руки. Я уже привычно обняла его за шею, вдохнув запах одеколона. Какой‑то незнакомый мне аромат, приятный и свежий… И снова пришла мысль: боже, меня носят на руках! И даже не в переносном смысле! В самом прямом. А потом я пожалела Андрея. Если лифт всё ещё не починили…

Я открыла дверь подъезда блямбой ключа, и Андрей внёс меня внутрь, бодро спросил:

– Вызовете лифт?