Разбойничья Слуда. Книга 1. Река
– А здесь осенняя весна! – глядя на осеннее лесное великолепие и по‑весеннему высокий уровень воды в реке, сказала Анна. – Лепота, как говорил всем известный персонаж Булгакова. Еще бы солнышко вышло, было бы вообще как в раю!
– А ты знаешь как в раю‑то? – улыбаясь, крикнул Николай, сталкивая лодку в реку. – …Хорошо в прошлый раз привязал лодку повыше к кусту, не то унесло бы. Такая вода нынче! Ну, зато ехать хорошо, на всех перекатах пролетим, нигде не чиркнем, не зацепим. За час‑полтора доедем, я и мотор взял помощнее из‑за этого.
Спустя полчаса они уже мчались вверх по лесной порожистой реке. Анна поначалу сидела лицом вперед, рассматривая речные прелести. Но уже через десять минут отвернулась.
– Что, холодно? Не июль месяц сейчас. В кузове есть еще плащ, так накинь! – постарался перекричать шум подвесного мотора Николай.
«А сам сидит, ворот нараспашку. Видать привык к таким поездкам и на встречный осенний ветер не обращает внимания. Да и как по‑другому то, если за мотором сидишь. На такой реке только вперед смотреть нужно, иначе можешь быстро вместе со всей поклажей в воде оказаться», – Анна сунула ладони подмышки. Ей казалось, что так намного теплее и удобнее сидеть в лодке.
Еще было светло, когда из‑за поворота показалась деревня.
– Ачем! – крикнул Николай. – Приехали!
Анна развернулась и села лицом вперед. Встречный ветер заставил ее прищуриться и вспомнить о плаще. Но доставать его смысла уже не было – деревня была рядом.
«Да, Ачем… Забытая и оказавшаяся ненужной стране, как и многие другие такие, деревушка. Здравствуй, дорогая», – поздоровалась женщина с деревней.
Впереди на высоком берегу были видны деревенские избы. Даже издали было заметно, что лучшие времена тут миновали.
Редкий дом не наклонился и стоял прямо. Большинство же будто прихрамывали. Кто на правую ногу, а кто на левую, покосившись от времени. Часть из них с еще открытыми и окрашенными белой краской «окнами‑глазами», приветливо смотрели на приезжих. Другие, с закрытыми ставнями, уже не видели ничего. Количество разрушенных и просевших, кто на переднюю часть, кто на «двор» пятистенков было никак не меньше тех, что еще цеплялись за «жизнь».
Быстро проскочили по реке вдоль деревни. Ачемские бани, тоже изрядно поизносившиеся с годами, стояли вдоль берега, словно встречали или провожали гостей. В том месте, где река начинает отворачиваться от старой деревушки, Кравцов направил лодку к левому берегу, к тому месту, где стояли последние бани.
– Приехали, Анна Степановна, – произнес Кравцов, заглушив мотор и управляя лодкой деревянным шестом пока та не уткнулась в пологий берег. – Аккуратнее, тут трава сырая, скользко, – добавил он.
– Да‑а‑а… – протянула Стугова как‑то уж очень обреченно. – Знали бы Савва с Борисом[1], что у деревни впереди, наверное, не стали бы сюда забираться.
– Ну, тут как посмотреть, – Кравцов привязал лодку к прибрежным кустам. – Хорошего у деревни было намного больше. Да, не легко было людям здесь во все времена. Но если бы была возможность у всех, кто тут жил спросить, захотели бы они другую судьбу… Думаю, что большинство отказалось. А людей, сколько тут удивительных родилось…
– Да, ты, наверное, прав.
– Прав, не прав, что уж теперь…
– Тишина какая… Сейчас кто еще живет в деревне, или уже все на зиму в город уехали? – Анна вышла из лодки на берег, и стала поправлять выехавшие из под платка волосы.
– Живут еще Ефим с Лерой Ластинины, они и зиму жить будут. Василий Игнатьевич тоже тут еще. Домик у него в начале деревни. Да, ты ж его знаешь. Он через тебя какой‑то год детям в Северодвинск варенье отправлял. Он позже уедет. Обычно в конце октября уезжает, не раньше.
– Да‑да, припоминаю. Хороший такой мужичок, мастеровой.
– А кто в этой стороне есть, – Николай кивнул в сторону домов, расположенных в стороне от реки, – так пойдем сейчас и посмотрим. Если Федор Исаакович не в лесу, то обязательно нас встретит, мимо него не пройти. А если кто сейчас и есть еще, так дома все сидят. Чего в непогодь бродить.
Он достал из лодки кузов, стряхнул с клеенки воду, и снова накрыл ее лодку.
– Да уж и поздно, времени то скоро семь, темнеет уж, – Кравцов посмотрел на часы. – Твои‑то рюкзаки понесем в избу, или тут пусть лежат? Под клеенкой пусть лежат, никто не возьмет.
– Я что подумала, Николай, если ты не против, конечно, будешь. Ты бы меня вверх[2] завтра увез… до Разбойничьей Слуды или нет, у Альшемы сойду, – Анна ответ знала, но не спросить было нельзя. – По такой воде немного времени займёт. Что‑то мне эти рюкзаки, чувствую, много хлопот доставят пока пешком до туда дойду. Дойти‑то дойду, раз уж надумала. Но хотелось бы там пару деньков побыть, у Вани на могилке посидеть, помянуть. Может и не бывать больше.
[1] По одной из легенд основателями деревни были Савва и Борис из числа новгородцев, участвовавших в 14 веке в разграблении Великого Устюга.
[2] Вверх по реке (Местное выражение)
