Разведись со мной

– Глупо было надеяться на твое понимание и здравый ум, – поднимаюсь на ноги, желая немедленно прекратить этот разговор. – Ты слишком испорчен своим положением, чтобы поступить правильно и человечно. Уходи.

– Я «слишком испорчен своим положением»? – усмехается он, склонил на бок голову. – А ты родилась ангелочком, да? Никогда ничего плохого не делала, слова грубого не говорила? Я лишь хочу защитить себя и всё, что мне принадлежит, – заявляет тоном серьезным и мрачным.

– В таком случае, не на меня и мою семью досье собирай! – смотрю на него озлобленно. – Ищи того, кто связал нас друг с другом! Далеко ходить не нужно. Вероятнее всего, этот человек находится у тебя под носом.

– Какие детали! – поднимается на ноги. – Интересно, откуда бы тебе о них знать?

– Оттуда, что у тебя наверняка есть отличная команда юристов, которая ведет твои дела и тебя лично. Хочешь сказать, что за эти семь лет информация о твоем семейном положении нигде не всплывала? Ты что, ничего не продавал? Квартиры, машины? Всякая продажа движимого и недвижимого имущества, приобретенного в браке, нуждается в нотариальном согласии супруга! Не припомню, чтобы ты приходил ко мне с просьбой позволить тебе что‑то продать! Удачи в поисках!

Хватаю сложенный на столике фартук и ухожу в мастерскую. Подумать только! Он решил, что это я всё придумала и организовала да ещё и на пару с отцом. Поверил нелепым сплетням, которые раздували безмозглые кретины, изображавшие из себя скорбящих друзей отца, и решил приструнить меня этой чепухой! Мерзавец. И ведь он по‑настоящему гордится собой! Идиот. Я думала он умнее. Всегда неприятно ошибаться и особенно в людях.

Достаю из ящика коробку с чистыми стеклянными колбами и вынимаю пять штук. Поднимаю контейнер с легкими ароматами и выбираю баночку с хлопком, скошенной травой и розовым пионом. Я уверена, что создание уникального аромата для крупного заказчика отвлечет от воспоминаний об отце и удручающих мыслях об этом негодяе, который отказывается понимать простую истину – я очень хочу скорее отделаться от него и продолжать жить спокойной и свободной жизнью. Мне кажется, я с самого детства понимала, что брак – это оковы. Пышное белое платье, макияж, сверкающие туфли на высоком каблуке, танцы до утра, огромный вкуснейший торт и тонны подарков от гостей – вот в чем состоит радость свадебного дня. А не в том, чтобы быть вечно привязанной и зависимой от мужа. Я считала так раньше и считаю сейчас. Если девушке не терпится стать кому‑то женой, значит она не уверена в себе и от характера обладает одним лишь словом. Зачем нужно узаконивать любовника? От печати в паспорте его мастерство в постели что, станет лучше?

Вынимаю несколько чистых пипеток, включаю лампы над островком и сажусь на высокий крутящийся стул. Надо бы включить расслабляющую музыку. Лучше всего подбирать аромат под звуки, внушающие спокойствие.

Ранее утро.

Пение проснувшихся птиц.

Ветер с моря, предвещающий дождь.

– Ты узнала о браке, потому что продаешь недвижимость?

Поднимаю глаза на мужчину, занявшего весь дверной проем.

– Я сказала тебе уходить и пожелала удачи. Не смею больше задерживать.

– Я уйду, когда сам посчитаю нужным. Чего ты хочешь? – спрашивает чуть менее жестким голосом, спустя продолжительное и нервирующее меня молчание. – Твой вариант развития событий?

Осторожно опускаю пипетки с каплями набранной жидкости на салфетку и снова устремляю взгляд на Власа. Последняя попытка наставить его на правильный путь.

– Я хочу официальной свободы. Замуж по своей воле я не выходила. Ничего личного, но мне противно знать, что я ограничена в своих действиях из‑за чьей‑то нелепой ошибки. Потому что этот брак – ошибка. Намеренная или случайная – не важно. Этот союз на бумажке лишает меня возможности осуществить свои желания. Я хочу официально избавиться от тебя. И, когда я рассказала тебе о случившемся, я очень надеялась получить в ответ идентичную реакцию и желание. По правде говоря, я даже не сомневалась, что так и будет. Ты ведь серьезный мужчина с большой буквы в мире больших дядек. Зачем тебе ошибочная головная боль? Мне, например, она не нужна. А я на три сотни тысячи ниже тебя по рангу или что‑то вроде того. Я предлагаю поступить уважительно друг к другу и расторгнуть ошибочный брак по обоюдному согласию.

Помолчав несколько секунд, Влас ровным голосом говорит:

– Ты права, этот брак ошибочный. И, если мы оба это понимаем, то о каком разводе может идти речь?

– Он ошибочный, потому что никто из нас его не планировал. Мы даже не знали о существовании друг друга. Но при этом брак официальный. Законный! Есть свидетельство и его данные указаны теперь везде. Ты ведь уже проверил это. Посмотрел информацию о каком‑нибудь объекте, купленном после 11 ноября 2016 года, и увидел там запись о своем семейном положении!

– Это всё можно оспорить, потому что брак – фальшивка.

– Я понимаю, – начинаю терять терпение, – но это оспаривание и поиск доказательств займут кучу времени!

– Потому ты предлагаешь молча принять факт мошенничества и начать стандартную процедуру расторжения брака?

– Мне дорого мое время.

– Представь себе, мне мое тоже. Но оно не дороже моего права принимать самостоятельные решения, – смотрит он на меня бескомпромиссно и даже жестко. – Я никому не позволю распоряжаться моей жизнью. Всякая ложь должна быть обнажена, а её мастера – наказаны. Развода не будет, потому что нашего брака не существует.

От скрипа моих зубов по рукам бегут мурашки.

– Тогда какого же черта ты приехал сюда?!

– Хотел понять, имеешь ты к этому отношение или нет, – отвечает просто.

– Ты собираешься расторгнуть этот брак? – спрашиваю с раздражением, устав от происходящего окончательно.

– Его нет, – говорит Влас так, слово я дура, – о каком расторжении может идти речь? Я найду причастных ко всему этому лиц и туфту, которую ты называешь «браком», признают недействительной.

– Но мне нужно разделаться с этим в самые ближайшие дни! Может ты вообще не найдешь этих людей, а что делать мне? У моря погоды ждать?

– Продолжать жить дальше, как и жила.

– Да ты что! Как ты не понимаешь, что эта гребаная запись лишает меня свободы действий!

– Каких именно действий? Хочешь что‑то продать?

– Представь себе! Я должна получить от тебя нотариальное согласие, что ты не имеешь ничего против продажи!

Пройдясь по мне наглым с тенью дерзости взглядом, Влас констатирует:

– Тебя это бесит. Взрослая девочка не привыкла спрашивать позволения. Для нее это даже унизительно. Я прав?