Рябиновая невеста

− А вот в благодарность я возьму… её. Мне как раз нужна экономка, − он кивнул на Олинн. − Поедет со мной на юг.

− Незамужняя девица? – эйлин Гутхильда посмотрела на неё так презрительно, как если бы она уже стала продажной девкой.

– Отсутствие мужа вроде не мешает ей быть экономкой здесь? – с насмешкой спросил Игвар, посмотрев на мачеху. – Считать муку, ячмень и делать мази?

− И греть тебе постель? Давно уже, наверное, бегает к тебе? – спросил ярл едко, а у Олинн даже уши вспыхнули, будто их факелом подожгли, до того стыдно стало.

Отец, вероятно, думает, что так всё и было до этой встречи. Что она бегала к Игвару и встречалась с ним тайно.

Но ведь бегала…

Да как же это всё несправедливо!

− Не зли меня, ярл. Я сегодня и так милостив сверх всякой меры. И ты даже не представляешь всю глубину моей милости. А милостью ты обязан ей, − он ткнул в Олинн пальцем. − Но раз уж сегодня такой день, раз уж ты переживаешь о добром имени своей экономки – будь по‑твоему. Я найду ей мужа в своём замке, у меня как раз есть свободный стивард. А пока, до свадьбы, − он сорвал со стены рябиновый венок и нахлобучил Олинн на голову, − будешь «рябиновой невестой», пичужка. А я – твоим посажённым отцом, чтобы никто не думал, что ты греешь мою постель, − он приложил руку к груди и добавил: − Именем клана Дуба, я обещаю тебе свою защиту и покровительство.

А затем обернулся к ярлу и спросил:

– Ну что, ты не забыл ещё древний обычай? Сегодня же вроде Рябиновый день? Так ты отдаёшь мне свою дочь?

– Забирай, – ответил ярл, словно выплюнул. – Всё одно, гадюке не жить здесь.

Рябиновый день… А она и забыла! День всех свадеб. И стать «рябиновой невестой» можно только в такой день. Уйти из дома отца к тому, кто согласится взять на себя покровительство над незамужней девицей. Этот человек обязуется найти девице жениха и дать приданое.

Но после всего, что произошло, признать покровительство Игвара для Олинн было всё равно, что лягушку живьём проглотить. Она видела, как смотрят на неё служанки, и в их глазах легко читалось всё, что они думают о таком «покровительстве». К вечеру вся крепость будет знать, что она спуталась с врагом, привела его в замок, предала всех и опозорила себя окончательно. А теперь вместе с ним уезжает на юг.

Она в сердцах сорвала с головы венок, швырнула под ноги Игвару и даже плюнула от злости. Хотела крикнуть, как ненавидит его, и его короля, и всех южан, но не стала. Задавила в себе обиду и ярость холодной рукой и подумала, что лучше сейчас промолчать. Не должна она кричать и оправдываться. Не сейчас. Не здесь. Хочет Игвар увезти её с собой? Пусть. Он ведь ещё в прошлый раз сказал, что закинул бы её на плечо, да не недосуг было, видно, торопился, готовил нападение. Но теперь точно сделает то, что задумал. А зачем она ему, и так понятно. «Греть постель». После того поцелуя у реки в его намерениях она могла не сомневаться.

Но пусть не думает, что она совсем уж дура. Не станет она ему сейчас перечить и артачиться. Ничего, проглотит эту обиду и позор. Перетерпит. А потом сбежит. Пичужки, они вёрткие. Главное, чтобы он не догадался, что именно она задумала и куда собирается бежать. Фэда её спрячет. Ведь обе они теперь, каждая со своим позором, и им надо держаться друг друга.

И такой сильной была её злость, что она даже не расслышала, что приказал Игвар. Увидела только, что дверь отворилась, и в зал стали входить люди. Они собирались у противоположной стены, жались друг к другу в страхе, не зная, чего ожидать: казней или милости.

Игвар взял свиток из рук Брендана Нье'Ригана, развернул одним коротким движением и зачитал:

– Именем короля Гидеона Смелого, владетеля всех южных земель Балейры, освободителя и старшего найта всех кланов: Дуба, Орешника, Ивы, Рябин, Остролиста, Ясеня…. осенённого пламенем истинного бога… объявляю все земли от Перешейка и до Серебряной бухты, что принадлежали ранее ярлу Олруду, перешедшими во владение истинного короля Гидеона Смелого… Все трэлы, принадлежавшие ярлу Олруду и принявшие истинного бога, освобождаются от рабских ошейников и всех долгов. Все, кто пожелают, могут перейти на службу к истинному королю и остаться в Олруде, получив за службу надел земли и по десять эртугов серебра в год на содержание. В Олруде остаётся гарнизон короля. Командором гарнизона назначается найт Брендан Нье'Риган из клана Орешника, которому король дарует право казнить и миловать от его имени, защищать эти земли именем короля, собирать подати от его имени, нести знамёна во славу короля и…

Он зачитывал указ, возвышаясь над столом, словно огромная гора, и его голос отражался эхом где‑то под сводами зала. О невесте и браке не прозвучало больше ни слова. Видимо, Селия оказалась недостаточно красивой для командора, а уж тем более, короля. Ярлу и его семье полагалась лодка и столько вещей, сколько они смогут унести с собой, кроме оружия и драгоценностей. Король был милосерден и отпустил их на все четыре стороны. Им надлежало покинуть замок завтра до заката, и, если желали, они могли взять с собой пять слуг.

И хотя оставить жизнь злейшему врагу – это была неслыханная щедрость, но Олинн понимала, что за такой щедростью короля скрывается тонкий расчёт. Риг‑ярл предал Белого Волка, и к нему он не поплывёт, а куда ещё ему деваться? Зато слава об этом милосердии прокатится по всему Северу, и рабы, которыми владеют другие ярлы, будут спать и видеть, как сбежать к Перешейку и перейти под знамёна короля Гидеона.

Бывшие слуги ярла могли остаться в замке, и им надлежало подойти к командору завтра, чтобы получить своё назначение в гарнизоне. Игвар протянул свиток Брендану Нье'Ригану и жестом велел всем уходить.

Олинн выскользнула вместе со слугами, стараясь не смотреть никому в глаза. У неё было только одно желание – закрыться в своей комнатушке и дождаться ночи. Ей нужно было обдумать план побега и как можно скорее убраться из замка, пока весть о её предательстве не дошла до каждого жителя. Но едва она пересекла галерею, чтобы подняться по лестнице, ведущей в южную башню, как позади неё раздались гулкие шаги. Олинн обернулась и увидела, что за ней следом по галерее широкими шагами идёт Игвар, почти догоняя её.

− Стой, Линна! Стой!

Она остановилась и оглянулась, взмолившись Луноликой, чтобы никто не увидел её здесь, с ним. И прислонилась спиной к каменной стене, потому что ноги её едва держали. Игвар подошёл, встал совсем близко, опёрся ладонью о стену поверх её головы и наклонился к Олинн. Какое‑то время он смотрел на неё молча, а потом спросил, чуть улыбнувшись:

− Скучала по мне, пичужка?

Олинн взглянула на него со всем презрением, на какое вообще была способна, и ответила зло:

− Скучать по лживому предателю? Даже в голову такое не приходило! Ты воспользовался мной. Ты меня обманул. Ты только что меня опозорил, выставив перед всеми, кого я знаю, продажной девкой и предательницей. И это твоя благодарность за спасение? За мою доброту? Знаешь, о чём я жалею больше всего? Что не проехала мимо тебя на болотах!

Улыбка растаяла, и лицо Игвара вмиг стало мрачным и угрюмым.

– Значит, ты и в самом деле дочь Белого Волка? – спросил он с такой интонацией, с какой ярл обычно допрашивал своих врагов.

− А ты, значит, сам командор Грир, злобное чудовище? – ответила Олинн едко.

− Ты умолчала о себе первой. Если бы я знал…