Рябиновая невеста
− А ты притворился беспамятным! Если бы я знала! Жаль, что проклятые твари не сожрали тебя там, на болотах! Хотя… что это я?! – она хлопнула себя по лбу. − Как они могли сожрать того, кому повинуются?!
Может, ей и не стоило ему грубить, но в этот момент злость была сильнее рассудка. Ведь всё, что у неё было – всё она потеряла. Даже единственное, что оставалось – её доброе имя, и того она только что лишилась.
− Так‑то ты благодаришь меня за спасение? – Игвар чуть наклонился. – Твои родственники готовы были отдать тебя королю, как мешок ячменя. А, узнав о том, что ярлу Олруду ты не совсем законная дочь, а законная сбежала в Эгельстайн, король отдал бы тебя аловласой Риган, так что я спас тебя, пичужка. Но если ты останешься здесь, они разорвут тебя на куски за то, что ты мне помогла. Так что я спас тебя и второй раз, предоставив свою защиту. Где же твоя благодарность?
− Благодарность?! Да если бы не твоя ложь, подлость и обман, не надо было бы меня спасать! – выпалила Олинн. – А теперь пропусти меня! Видеть тебя не могу! Подлое, лживое чудовище! Из‑за тебя… из‑за ваших колдунов, из‑за ваших гончих погибла Тильда! Ты знал! Ты всё знал, и ты врал мне! Утешал меня там, у реки! А сам пробрался по моим следам! Как ты мог? Ненавижу тебя! Ненавижу! Хоть бы ты сгинул в болоте! Я буду молиться о том, чтобы тебя забрала Великая Эль! И тебя, и твоего короля вместе с вашими тварями! Чтобы дождь шёл месяц, и вас утащило в трясину!
Она изо всех сил толкнула его ладонями в грудь, но он даже не шелохнулся, и тогда она выскользнула из‑под его руки и отступила к лестнице, тяжело дыша. Ладонь жгло огнём, и она привычным жестом спрятала её за спину.
Игвар смотрел на неё, и в этом взгляде Олинн увиделось что‑то странное: досада и злость, и какое‑то разочарование. Так бывает, когда хочешь что‑то сказать, а не можешь. Или нельзя. Игвар резко выдохнул, криво усмехнулся и ударил кулаком по стене, вымещая на ней свою злость. А потом оттолкнулся рывком и, скрестив руки на груди, произнёс бесстрастно, будто распорядился:
− Что же, пичужка, иди. Завтра в полдень мы уезжаем, а ты поедешь со мной, как мы и решили с твоим отцом. Так что будь готова к полудню. Если кто‑то в замке станет тебе угрожать – найдёшь меня, поняла?
Он смотрел мимо неё, и от этого стало ещё горче.
− Обойдусь без твоего покровительства! – отмахнулась Олинн.
− Я обещал ярлу за тобой присматривать, − ответил Игвар как‑то двусмысленно. – Ты же всё‑таки теперь «рябиновая невеста».
− Я тебя об этом не просила. Или ты забыл обычай? Я сама должна была просить тебя о защите. А я твой венок не приняла, так что, сказала же, обойдусь! – отмахнулась она, развернулась и зашагала по галерее, едва сдерживая бушевавшую внутри ярость.
Он ещё и думает, что спас её! Облагодетельствовал! Покровитель нашёлся! Посажённый отец! Не нужен ей никакой отец! Ни настоящий, ни этот, «рябиновый»! Ох, Луноликая! Дай ей сил! Дай ей сил!
− Будь готова завтра, − донеслось ей в след. – И не вздумай сбежать! Найду тебя всё равно!
−Куда мне бежать?! Куда?! – Олинн развернулась и всплеснула руками. – По твоей милости весь Север теперь меня ненавидит!
Она спряталась в своей комнате, заперлась и сидела на кровати, обдумывая всё, что случилось. Ярость бушевала долго и всё никак не хотела утихать. Никогда в жизни Олинн не испытывала ничего похожего на то, что полыхало у неё сейчас внутри. Как будто в венах тёк огонь, и пальцы жгло от желания схватить что‑нибудь и разбить. Но вместе с этим огнём внутри неё росла какая‑то несвойственная ей раньше решимость. Она посмотрела на свою ладонь и увидела, как сквозь кожу проступают контуры проклятой звезды и светятся. И чем сильнее она злилась, тем сильнее сияла звезда на её ладони.
− Что тебе нужно?! Что ты хочешь от меня?! Всё это из‑за тебя! – воскликнула Олинн, вскочила и сунула руку в большой кувшин с водой.
А сама прислонилась к стене и закрыла глаза, мысленно взмолившись Луноликой, чтобы та подсказала ей, что делать дальше. Ярость постепенно утихла, и звезда перестала сиять, а Олинн, наконец, смогла мыслить как никогда здраво.
Выглянула за дверь. Её пока не заперли и не приставили к ней охрану. Это хорошо. Но даже не явно, за ней всё равно будут наблюдать, а значит, нужно вести себя, как ни в чём не бывало. Крепость полна воинов короля, они стоят на всех стенах, на воротах и во дворах, и сверху всё прекрасно просматривается. И если она придумает, как ускользнуть из Олруда, то вот как ей добраться до замка Бодвар? Можно было бы на лодке, но они все под охраной воинов‑южан. А чтобы ехать вокруг через мост, нужна лошадь. А как ей вывести лошадь за ворота? С побегом Фэды было проще, тогда ещё имя Олинн что‑то значило для обитателей замка. Если эйда Олинн говорила, что нужна лошадь, ей повиновались даже крестьяне с обозов, собиравшихся домой из крепости. Но сегодня уже всё иначе.
Что же, ниже по течению Эшмола есть деревня, нужно дойти до неё, а там она купит лошадь. Фэда оставила ей одно из своих украшений в порыве благодарности. Оно сгодится для оплаты.
И, хорошенько всё обдумав, Олинн вскочила и начала собираться. Взять с собой можно немного, иначе ей не донести мешок с вещами до деревни. Да и выглядеть подозрительно ей нельзя. И надо прихватить на кухне немного еды, вдруг придётся прятаться или пережидать где‑то по дороге…
Но мысль о том, что нужно спуститься в кухню, всколыхнула у неё внутри волну малодушного страха. Ведь придётся видеться со всеми, кто теперь считает её опозорившей себя девкой и предательницей. Разве что рабам отца всё равно, для них захват замка – это праздник, а она спасительница.
Олинн глубоко вдохнула, намотала на голову платок, привычным жестом пристегнула малую связку ключей к поясу и, опустив голову, быстро вышла за дверь. Позор позором, но вечно прятаться нельзя. А если она не сбежит, то всё будет ещё хуже. Да и не такая уж она трусиха… Вытерпит пару плевков. Но она всё равно решила идти дальним путём, по верхним этажам замка, где нет привычной суеты слуг. Олинн поднялась на стену, чтобы не идти через двор, а уже по стене дошла до восточной башни, той, где когда‑то её держали в кладовой взаперти, и стала спускаться по лестнице. На стене стояли в карауле воины‑южане, но они не обратили на Олинн особого внимания. Она прошмыгнула мимо них, как мышь, и пошла дальше к саду эрля, чтобы оттуда уже спуститься вдоль стены и попасть на кухню к заднему входу, куда привозят мясо и рыбу для разделки.
Проходя мимо верхней галереи, на которой находились покои дочерей ярла, она услышала голоса мужчин и невольно остановилась, потому что в одном из них узнала голос Игвара. Он говорил с командором Бренданом Нье'Риганом. Олинн не поняла, что они обсуждали, но голоса их звучали если не рассерженно, то как‑то раздражённо и озабоченно. Она замерла, прислушалась, но слов было не разобрать. И тогда Олинн на носочках подкралась ближе и прижалась к стене, прислушиваясь. Игвар, видимо, разместился в покоях Фэды, потому что голоса доносились именно из её комнаты.
− …ты думаешь, это поможет? – спрашивал Брендан.
− Не знаю… сегодня ещё подождём, − ответил Игвар устало и глухо, и что‑то звякнуло, упав на каменный пол. – А я пока поеду и переверну на том болоте каждую кочку! Не могла же она исчезнуть бесследно? Если понадобится, разберу всю избушку по брёвнам. Столько времени, и всё зря! А ты следи за клятым Хейвудом, он рыскает тут, как лиса, и суёт во всё свой нос.
− Ты поедешь прямо сейчас?
− Да. Надо вернуться засветло. А завтра хотелось бы убраться отсюда, меня ждёт Гидеон. Да и времени осталось мало. Но если вдруг не успею, то заночую там. Не в первый раз.
