Сделка на ложь

Проходит всего полчаса, а лицо уже устало от постоянного выражения полнейшего счастья. Вскоре мы натыкаемся на моего будущего тестя, беседующего с кучкой мужчин жутко делового вида, и он тут же подзывает меня к себе. Повинуюсь, а вот его сынок уходит в неизвестном мне направлении. Антон Петрович обнимает меня за талию и притягивает к себе поближе.

 

Изо всех сил стараюсь, чтобы моя улыбка не превратилась в оскал. Мужчины приветствуют меня и восторженно рассыпаются в комплиментах. Не люблю подобный пафос, но на деле лишь заливаюсь краской, хихикаю и благодарю. Завязывается беседа, где я рассказываю о своих ближайших планах: не сбежать со страха из‑под венца, отчего рука старшего Устинова сильно сжимается на моей талии, красноречиво давая понять, что ему это не нравится. Сразу же перевожу разговор в другое русло: с энтузиазмом рассказываю, как жду окончания учебного года через неделю и свадебной церемонии. Мечтательно высказываю предположения насчет медового месяца, который является для меня сюрпризом от будущего мужа – не вечно же мне за двоих отдуваться.

 

Получив ответы на все интересующие вопросы, меня наконец отпускают. Бросаю взгляд на будущего тестя и вижу, что он недоволен.

 

Не убедила. Ну что ж… я не актриса. Пусть смирится!

 

Организаторы торжества извещают гостей о запуске фейерверка через пять минут. В панике оглядываюсь вокруг. Нахожу наконец отца с серьезным видом о чем‑то разговаривающим с Сашкой чуть поодаль. Мысль о провале не дает покоя, и я понимаю, что должна все исправить.

 

Люди собираются в большую кучку и устремляют взгляды в небо, которое через несколько минут осветится салютом. Там же в уголке толпятся и фотографы. Мне не приходит в голову ничего лучше, чем подбежать в Устинову, схватить его за руку и потащить к возвышенности на крыше, позади гостей.

 

По дороге хватаю бокал шампанского и делаю большой глоток для храбрости. На нас никто не обращает внимания, пока мы взбираемся на возвышенность. Мысленно благодарю всех святых за то, что эта ледышка, называемая моим женихом, не задает лишних вопросов и не противится.

 

Как только в небе взрывается первый залп, я закидываю руку на шею Алекса, притягиваю ближе и страстно целую.

 

Он удивлен, но отвечает мне, обнимая за талию. Как бы нарочно роняю бокал с шампанским, который до этого крепко сжимала, на бетонный пол. Он разлетается на миллионы осколков и создает шум, на звук которого все гости оборачиваются и застают потрясающую картину: свет от фейерверков освещает тела, тесно прижавшиеся друг к другу и слившиеся в жарком поцелуе.

 

Слышу удивленный шепот и свист толпы. Но мне неважно их мнение: надеюсь, что этот трюк с поцелуем и кучей фотографов, неустанно щелкающих затворами, убедят моего самого главного врага в том, что я готова на все, чтобы спасти свою семью.

 

Глава 4

 

Алекс

В первое мгновение я не понял, что задумала эта стерва, но поддался на манипуляции и потащился следом. И вот теперь, стоя на возвышенности, на виду у всех, осознал, что попался. Мягкие и такие знакомые губы коснулись моих. Наверное, я ожидал от Вероники чего‑то совершенно иного. Возможно мечтал, чтобы дурацкая помолвка сорвалась, и девчонка напортачила, не справившись с ролью моей невесты. Это было бы идеально!

Но нет… Надо отдать Веронике должное. Она и раньше была хорошей актрисой. Правдоподобно врала, что любит, что жить без меня не может. А я велся. Впервые поверил в дурацкую сказку, как девчонка, поверил в чудо и поплатился за это.

При встрече с Громовой, моя жизнь разделилась на до и после. Прежняя мне нравилась очень: богатенький парень, звезда школы, потом и универа, я не был обделен вниманием девиц и успешно этим пользовался, понимая, что не только моя смазливая внешность является причиной повышенного внимания, но и деньги – они, как всегда, решали все.

Но я расслабился, забил на прежние принципы и убеждения, когда на одной из светских тусовок отца, на которые он часто меня таскал, дабы постепенно ввести в курс дел и привить способность договариваться о выгодных сделках на подобного рода мероприятиях встретил ее. Равную мне, похожую на меня и внешне полностью соответствующую моему вкусу.

Мы быстро нашли общий язык. Оба уверенные в себе, общительные и при этом жутко скучающие. Нам не нравилась напускная мишура, не было желания находиться на той вечеринке и строить из себя невесть что.  Открытая, жизнерадостная и от того безумно сексуальная, – она вскружила мне голову. Я считал, что это временное помутнение, обычный интерес, но ошибся… Громова переиграла меня.

Вот и сейчас Ника действовала по накатанной. Целовала, пылко обнимала, но теперь‑то мне хорошо было известно, что все ложь. Однако, тело на нее отреагировало мгновенно. Оно помнило эту гадкую девчонку и непростительно истосковалось по ее объятиям и поцелуям.

Попытался отстраниться почти сразу, как только ее губы прижались к моим, но мне не позволили этого. Тонкие длинные пальчики сильнее впились в плечи. Громова плотней прижалась телом и углубила поцелуй.

Против воли по коже прокатилась горячая волна удовольствия, а вслед за ней и табун мурашек. Не думал, что отреагирую именно так. Но у меня встал. Пздц!

Вероника обязана была вызвать приступ отвращения! Должна была… Однако, тело решило за меня. Его как‑то не сильно волновало то, что мы не были вместе уже очень давно, почти четыре года прошло с тех пор, как расстались.

Ее запах отравляющим ядом проник в ноздри, раздражая воспаленные воспоминания о временах, когда нам хорошо было вместе. Сознание подкидывало моменты жарких ночей, что у нас были, и от того не менее отчетливой горечью отзывалось в сердце воспоминание, как легко она все разрушила, втоптав наши совместные планы в грязь и разбив веру в то, что любовь вообще существует.

Сейчас я все понимал. Время и конфликт между нашими семьями все прояснили. Это раньше я и предположить не мог, что Громов специально подослал дочь ко мне: раздобыть на нас компромат, найти слабые места. А может и не ее отец, а хахаль, от которого она в итоге родила и который нынче занимал должность помощника генерального в фирме.