Секретный концлагерь

Они замолчали. Каждый думал о своем, и одновременно все думали об одном и том же.

– И все‑таки – что мы имеем в итоге на данный момент? – спросил наконец Мартынок.

– Вот ты нам это и скажи, – усмехнулся Мажарин.

– А что – и скажу, – согласился Мартынок. – Во всех подробностях. Так сказать, блюдо из фактов с добавлением соуса из наших фантазий. Между прочим, тоже народное выражение. Знавал я до войны одного ресторатора в славном городе Одессе. Ну, так это было его любимое выражение. Вот только где сейчас тот ресторатор и есть ли еще его милый ресторанчик? – Мартынок вздохнул. – Я так думаю, что и нет. Потому что весь мир кувырком. Ну, да ладно, что говорить об этом?

Он помолчал, собираясь с мыслями, встал, расправил плечи, прошелся, даже изобразил нечто вроде залихватской короткой чечетки. И только после этого сказал:

– Итак, что мы имеем на данный момент? А на данный момент мы имеем вот что. Есть некая сплоченная группа – как минимум, из трех подозрительных личностей. Значит, красивая дамочка, ее кавалер и при них – официант. Постоянное место их встречи – ресторан «Золотой голубь», где они и встречаются по средам и воскресеньям в девятнадцать ноль‑ноль. Повторяю: исключительно по средам и воскресеньям, и каждый раз ровно в семь вечера! Что это такое? Какое‑нибудь любовное свидание? Таки нет, как говаривал еще один мой знакомец с прежних времен. На свидание обычно принято опаздывать, встречаться в разные дни и в разное время… Я прав или я не прав?

– Прав, – сказал Мажарин.

– А тогда – позвольте мне продолжить мою ораторию, как любил выражаться мой третий довоенный знакомец. Со слов нашего разлюбезного поляка мы знаем, что до этого дамочка встречалась с других кавалером – неким гестаповцем Кауфманом, о котором по Кракову ходили самые ужасные слухи, и, я так понимаю, не без основания. Причем встречалась – точно по такому же графику и точно в том же самом месте. И что мы можем на все эти чудеса сказать?

И Мартынок по очереди оглядел Мажарина и Черных. А поскольку они ничего не ответили на его вопрос, то он продолжил:

– А сказать мы можем вот что. Очень даже может быть такое, что мы имеем дело с фашистской шпионской группой. Сплоченной, умелой, нахальной и так далее. А ресторан «Золотой голубь» – их постоянное место встречи. Так сказать, явочная квартира, где они обговаривают свои делишки. Что это за делишки, мы, конечно, пока не знаем. Знаем лишь, что в этой группе как минимум три человека: стервозная дамочка, ее кавалер и официант…

– Четыре, – сказал Черных.

– Что четыре? – не понял Мартынок.

– В группе не три, а четыре человека, – пояснил Черных. – Я так думаю… Мы забыли о хозяине ресторана. Как бишь его кличут? – Кирилл вопросительно пошевелил пальцами.

– Пан Мирончак, – припомнил Мажарин.

– Да, – сказал Черных. – Вот именно… Быть того не может, чтобы он ничего не знал и не ведал. Все‑таки каждый раз отдельный номер в ресторане на конкретный день и время, одни и те же клиенты, к тому же один и тот же официант… И все это – раз за разом. Разве может хозяин ресторана не обратить на такие чудеса внимание? Поневоле обратил бы. А коль оно так, то и он тоже с ними заодно.

– Ага! – воскликнул Мартынок. – Исполняет роль хозяина явочной квартиры.

– Наверно, – кивнул Черных.

– А что, логично, – сказал Мажарин. – Хозяин ресторана обычно знает всех своих постоянных посетителей. А дамочка со своим кавалером – уж куда как постояннее! Что ж, внесем в список и хозяина.

– И кто же за ним станет следить? – спросил Мартынок. – Наши кадры совсем иссякли.

– А для чего за ним следить? – ответно спросил Мажарин. – Вряд ли он что‑нибудь знает об этой даме и ее кавалере. Его номер шестнадцатый – вовремя предоставлять место для встречи. Ну и, я так думаю, выполнять какие‑то другие мелкие указания дамочки или ее кавалера. Скажем, принять на работу официантом нужного человека.

– Честно сказать, не представляю, какую роль играет в банде этот официант, – пожал плечами Мартынок. – Получается, вроде бы все при деле: и дамочка с кавалером, и хозяин ресторана. А официант‑то для каких надобностей?

– Ну, разные могут быть надобности, – пожал плечами Мажарин. – Может, он нужен для подстраховки. Например, прикрыть дамочку с кавалером, если понадобится. Может такое быть? Думаю, что может. Есть и другое соображение. Он – контролер.

– Это какой такой контролер? – не понял Мартынок, и тут же его осенило: – А, понимаю! Так сказать, представитель вышестоящих инстанций! Для строгого контроля! Чтобы народ на низах не расслаблялся!

– Что‑то вроде того, – кивнул Мажарин.

– Вот ведь заразы! – скривился Мартынок. – Все‑то у них налажено. И при этом топчутся почти на виду! Вот что меня больше всего раздражает!

– Сам же говорил, что скрываться лучше всего на самом видном месте, – улыбнулся Мажарин.

– Это говорю не я, а народная мудрость, – улыбнулся в ответ Мартынок. – Ну, что, завтра нам предстоит веселый денек? А точнее сказать, веселый вечерок?..

 

Глава 3

 

До вечера среды оставалось еще много времени, и это было хорошо. Потому что надо было сделать много подготовительной работы. Во‑первых, как следует продумать операцию и проанализировать свои действия. Главным аналитиком в маленькой смершевской группе считался Мажарин. Он был человеком спокойным, основательным, никогда не принимавшим скоропалительных решений, каждое решение его было взвешенным и выверенным. Все другие члены группы – импульсивный и нетерпеливый Семен Мартынок, меланхоличный Кирилл Черных, целеустремленные и несгибаемые Чаус и Заречнев больше были исполнителями, чем аналитиками. Хотя, конечно, мыслить умели и они. Без умения мыслить в Смерше делать нечего, такое умение – основное, пожалуй, оружие смершевца.

Да, Чаус и Заречнев… О них можно было бы и не вспоминать, потому что не было сейчас в группе ни Чауса, ни Заречнева. Были лишь трое – сам Мажарин, Мартынок и Черных. Таков был расклад сил, и хочешь или не хочешь, а с этим надо было считаться.

Итак, Мажарин думал – неторопливо, основательно, стараясь не упустить никаких моментов и нюансов, даже самых мелких и незначительных. О чем он думал? О подозрительных четырех людях, о чем же еще? То есть о красивой дамочке, ее постоянном спутнике, официанте и хозяине ресторана «Золотой голубь».

Нет, он пока не считал их немецкими или чьими‑то другими шпионами, для этого у него не было доказательств. Были лишь подозрения, и притом серьезные и обоснованные подозрения, но ведь подозрения – это еще не доказательства. Доказательства надо было еще добыть. Причем разными способами и путями.