Семейное проклятье

– Эй, люди! Я уже видел эту пройдоху девчонку! Стоит ей появиться, как товары исчезают, словно по волшебству. Ишь выдаёт себя за господскую дочку. Да где вы видали господ в деревянных сабо?

Счастье, что торговцы опомнились не сразу. Ну и натерпелись же страху Мадам Попрошайка и Рене, пока со всех ног удирали из города. Когда беглянки, наконец, решились остановиться в роще, подальше от опасного места, то битый час не могли отдышаться.

– Ну и дела, – пробормотала Фанни, – пожалуй, надо поблагодарить Святую Урсулу, что выбрались без потерь.

– Вот беда, тётя, что же теперь делать? Должно быть, слава о нас разнеслась по всей провинции. Эдак нам скоро и носу не высунуть из лесу. Не станем же мы жить в норе и грызть жёлуди

– Ха, как бы ни так, красавица! Придумаем кое‑что получше. Мы хорошенько припрячем твою нарядную одежду, она нам ещё послужит. Осталось запастись терпением, да на рассвете отправиться в путь.

– В какую сторону, тётя Фанни, нас везде узнают.

– Не будь дурочкой, Рене. Мы отправимся туда, где легче всего затеряться, в Париж! Поверь мне, для таких пройдох как мы там сущий рай.

– В Париж! Ах, тётя, там живёт король! И мы увидим короля!

– Да оставь ты, глупые бредни, девочка. У короля своя жизнь, у нас своя. Давай‑ка лучше поищем ночлега, путь предстоит не близкий и двинуться надо на рассвете.

Дорога заняла больше времени, чем рассчитывала Мадам Попрошайка. Пришлось продать нарядное платье Рене, затем чепчик и накидку. Наступившие зимние морозы заставили сделать долгую остановку.

Рене с Мадам Попрошайкой, напросились на ночлег к зажиточному крестьянину. Вдовцу Паскалю было тяжеловато управляться с хозяйством и двумя маленькими ребятишками, и он предложил работу в обмен на кров и еду. Поразмыслив, путешественницы решили согласиться. До Парижа путь не близкий, а зимняя дорога слишком тяжела.

Но, если Рене хотя бы немного помнила, как справляться с домашними делами, то Фантина была вовсе никудышной работницей. Гуси разбегались по всему двору, потому что она забывала прикрыть дверцу. Если она принималась за стирку, то понапрасну расходовала воду и золу, а белье так и оставалось грязным. Сор она мела только посреди комнаты. Ребятишки часто оставались голодны, они не желали есть недоваренный суп или подгоревший пирог.

К тому же, Фанни была отчаянной лентяйкой и вечно отлынивала от работы, изводя всех жалобами на хвори и болезни. Терпение бедняги Паскаля кончилось, и он выставил нерадивых работниц, не дожидаясь весны. Пришлось брести по дорогам, утопая в снегу и дрожа от холода. Всё что можно продать, они давно продали и проели вырученные деньги.

Когда Фанни с девочкой добрались до окраины Парижа, обе походили на настоящие чучела, что отпугивают ворон в поле.

– Не беда, девочка, что одежда наша изрядно потрёпана Увидишь, как славно мы устроимся, и денежки потекут рекой. – Уверенно заявляла Мадам Попрошайка.

Фантина ловко шныряла в грязных и подозрительных проулках, точно бездомная кошка, что прекрасно знает, где можно поживиться. Остановившись у забрызганной грязью дверцы, в самом конце узкой улочки, Мадам Попрошайка постучала три раза. Жалкая дверь приоткрылась и скрипучий голос спросил:

– Кого это принесло, на ночь глядя?

– Баронессу «Хватай‑Что‑Плохо‑Лежит», любопытный нос. – Пробормотала Фантина.

– Кто с тобой?

– Молодая герцогиня «Держи‑Карман‑Шире»

– Никак Мадам Попрошайка? Фантина! Мы думали, что увидим тебя только на виселице.

– Скорее там окажутся те, кто желает этой участи другим. – Язвительно ответила Фанни.

Наконец дверь открылась и в слабом пламени свечного огарка, Рене увидела старика в грязной замусоленной шляпе. Он с любопытством оглядел девочку и пошёл, вперёд освещая дорогу жалким огарком. Даже в скудном свете, видно было как грязно и убого в жилище. Гнилые и закопчённые балки нависшего потолка, того и гляди рухнут. Стены покрыты паутиной и пропитаны затхлой сыростью подземелья. В нос ударяет вонь прокисшего супа, прогорклого сала и старых тряпок.

– Ну и местечко, тётя, ни дать ни взять, королевские палаты. Уж лучше ночевать в стогу сена, там хотя бы не воняет. – Скривилась Рене.

– Эй, Фанни, ты, должно быть, сманила господскую дочку из знатной семьи. – Хихикнул старик. Она видно привыкла спать на батистовых простынях.

– Отстань, Жак, нам надо найти ночлег на несколько дней. Потом мы устроимся в другом месте.

Рене и Фантина расположились в маленькой комнатёнке под лестницей. На полу вместо кроватей лежали два тюфяка, набитые соломой и возле двери стоял колченогий стул. На этом убранство комнаты заканчивалось. Старик поставил огарок свечи на стул и зашептался о чём‑то с Мадам Попрошайкой. Та нахмурилась и в ладонь старика легли три монетки.

– Спокойной ночи, госпожа принцесса, – хмыкнул старик. – Надеюсь, горничные хорошенько взобьют пуховые подушки для вас и вашей славной тётушки

Рене показала в спину уходящему старику язык.

– Кто этот человек, тётя?

– А, это Жак Герен, по прозвищу «Фокусник». В молодости, он был самым удачливым и ловким воришкой. Его пальцы были гибкими, словно у музыканта. Он срезал кошельки одним махом, никто и заметить не мог, как ему это удаётся. Однажды он даже смог снять ожерелье с изумрудами у знатной дамы, что засмотрелась на уличную потасовку. Представь, девочка, бедняжка хватилась потери, когда Жака и след простыл. Но однажды полицейские выследили его и «Фокусник» был приговорён к каторжным работам. Ему удалось сбежать, но прыгая с моста, он сломал руку. С тех пор пальцы потеряли ловкость. Теперь он даёт укрытие тем, кто в этом нуждается, да прячет краденые вещи. Старик отчаянный пройдоха и всегда знает, где схватить кусок пожирнее

– Так вы знали его раньше, тётя Фанни и, стало быть, тоже жили в Париже?

– Ну и растяпа ты, Рене, – захохотала Мадам Попрошайка. – Конечно знала, я родилась здесь, неподалёку в квартале бедняков. Однако мне, как и Жаку пришлось нос к носу столкнуться с полицией. Вот я решила убраться подальше. Надеюсь, что за столько лет, обо мне успели позабыть. Ну ладно, давай‑ка спать. Свеча давно погасла, а завтра предстоит работёнка.

Рене долго ворочалась на колючей подстилке и уже сквозь дрёму услышала голос Фанни.

– Не расстраивайся, дорогуша, если дело пойдёт, наймём чистую комнату и заживём словно господа.

Вскоре для Рене вновь раздобыли нарядную одежду, из тех вещей, что приносят на хранение к старику Жаку, и Мадам Попрошайка с девочкой вновь занялись привычным делом. Фанни оказалась права, в огромном Париже действительно было раздолье для жуликов и воришек всех мастей. Кто‑то прикидывался калекой и просил подаяние, кто‑то морочил горожанам головы «чудо настойками» от всех хворей. Отчаянные головорезы обирали припозднившихся прохожих.