Семья вдребезги
Всхлипнула, руками себя обхватила. Того и гляди я сама поверю что всё выдумала, сошла с ума, переутомилась, или еще что‑то. Данил очень убедителен. Может, я действительно просто устала? Или мой муж надо мной издевается?
– Дашка, ты плачешь? Маленький, ну хватит. Тебе сестра наговорила гадостей? – муж подошел ко мне, потянулся чтобы обнять, но я отстранилась, спряталась за спинку дивана. – Родная, успокойся. Всё, не подхожу, – остановился Данил. – Только не плачь.
У меня вырвался истеричный смешок сквозь слезы. Не плакать, значит? А что делать – смеяться?
– Вы с Виталиной расстались?
– Мы и не встречались.
– Но вы спали!
– Нет, – получила я спокойный ответ. – Хватит.
– У вас общий ребёнок. Где он?
– У нас с ней нет детей.
– Это сын или дочь? – продолжила я бомбардировать мужа вопросами в надежде что расколется, выложит правду.
– У нас нет с ней детей, – также ровно повторил свой ответ Данил.
– Есть! Признайся!
– Не в чем признаваться.
– Зачем ты издеваешься надо мной? – закричала я. – Данил! Пожалуйста, расскажи мне правду!
Муж начал обходить диван, я попятилась от него. Мне не прикосновения нужны, а разговор. Я на грани уже! Может, узнаю правду и станет легче? Потому что сейчас я чувствую только боль, боль, боль…
– Няня, – нахмурился Данил, и я тоже услышала шаги. – Я провожу её. Родная, если хочешь я скажу то что ты просишь, пусть это и неправда. Только успокойся, не плачь.
Данил отступил, вышел навстречу няне. Я смотрела ему вслед, понимая что он не расколется. Няню я видеть не готова, не то у меня состояние. Дождалась её ухода, и вышла из гостиной, встретив встревоженного мужа.
– Родная, пойдём спать. Я наберу тебе ванну, расслабимся, поспим. И завтра ты повторишь свои вопросы, если продолжишь верить в то что слышала нас с Виталиной. Хорошо?
Не хочу с ним разговаривать. Я в самой себе начинаю сомневаться, в своем разуме.
– Я к Илье. С ним побуду.
– Дать тебе побыть без меня?
Кивнула, и поднялась наверх, слыша шаги за спиной. Я скрылась в детской, муж пошел дальше, в спальню.
Оказавшись в Илюшкиной комнате, прижала ладони ко рту, и опустилась перед кроваткой сына. Как назло в голове мысли мелькают: а вдруг Виталина чтобы поиздеваться подделала голос Данила с помощью нейросети, и слышала я не Даню, а фейк? Сестра горазда на жестокие розыгрыши.
– Нет, это был именно Данил, – тихо сказала самой себе.
Как вытащить из мужа признание? Или с Витой поговорить? Или…
Мои мысли оборвались, когда Илья повернулся на другой бок, лицом ко мне. В слабом свете ночника на долю секунды мне показалось, что…
– Нет, – выдохнула я, зажмурилась и снова взглянула на сынишку.
Мне просто кажется!
Сердце грохочет, дыхание у меня сбито, будто я марафон бежала. И потряхивает. А я все смотрю на Илью, и догадки одна ужаснее другой приходят в голову.
Днём сын – веселый подвижный ребёнок, по‑детски пухлый и неуклюжий.
Но сейчас темно, тени от ночника падают на детское личико, и оно не кажется пухлым. Я вижу в Илье знакомые черты: мысок как у Дани, и нос той же формы, а изгиб губ – мой, словно я родила этого мальчика.
Или Виталина.
Глава 4
Я схожу с ума, наверное.
После того, что услышала в кабинете мужа.
Весь вечер была на нервах, и мне кажется Илюша наш с ним сын. Не может он быть от Виты. Ведь ее малыш погиб, ее тогда все жалели, все в ужасе были. И муж с ней развелся потому, что потерю не смог пережить.
Это Вита не уследила тогда за ребенком.
А Илья – он наш.
И все же…
Это свет так падает. Или мне очень страшно, и я теперь буду ко всем детям приглядываться, выискивать в них черты моего мужа.
Они не похожи.
Тихонько поднялась. Приоткрыла дверь, прислушалась к тишине дома. Осторожно, не привлекая внимания, сбежала вниз, на первый этаж. Свернула в библиотеку. При свете ночника долго рылась на полках, выискивая альбомы с нашими детскими фотографиями.
У меня их нет почти, родители больше себя фоткали и походы, природу. А у Данила был пухлый синий альбомчик, помню его.
Так, так, так…
Нашла.
Достала альбом и села на пол. Начала с трепетом перелистывать шуршащие странички. Вот мужу год, два, три…
Пальцы замерли, остановилась. Пересела ближе к свету и внимательно всмотрелась в лицо четырехлетнего Данила. Пухлые щечки, взъерошенные волосы, улыбка до ушей – таким же был и Илюша в нашу с ним первую встречу.
Я хорошо помню то время, это была адская неделя, мне казалось, что моя жизнь кончилась, что я не женщина – бракованное существо, которому никогда не дано познать радость материнства.
Тогда Данил и начал разговоры про усыновление.
Тогда был тест на беременность. Сотый по счету.
Помню, был вторник. А я сжимала пластмассовую полоску и смотрела в окошечко, затаив дыхание. Должен был появиться плюсик, ведь мы так стараемся, я лечусь, я соблюдаю все советы врачей, следую им, как правилам.
Мучительные минуты ожидания. И в окошечке минус.
Опять.
Когда в очередной раз увидела этот приговор – не сдержала слез. Из ванной вышла такая разбитая, словно по мне танком проехались, даже сил не было ответить перепуганному моим состоянием мужу.
– Даш… Даш, что случилось? – Данил силой усадил меня на постель, присел передо мной на корточки и заглянул в лицо. – Что такое?
