Сердце лета

Летом дни летят так, что не успеваешь опомниться. Вот и я так и не поняла, как же быстро могло пролететь пять суток. Все это время я ночевала на левой стороне с бабушкой и дедушкой и периодически занималась хозяйством. В день, когда полоумный Красильников чуть не угробил меня, я устроила взбучку Феде.

– Доволен?! Этот придурок чуть не убил меня! – ругалась я, пока мы набирали ведра воды у колонки.

Федя почему‐то ржал.

– Будешь смеяться – я ночью вывалю на тебя кучу навоза с червями!

– Гайка, да чего ты хочешь от парня? Он, видимо, по‐другому не умеет симпатию проявлять.

– Чего?! Ты разве не слышал, что по сравнению с его лошадью я страшилище? И вообще, стоит рассказать об этом инциденте дедушке, и Алику крышка.

– Как и тебе. Дед тебя из дома не выпустит, – убедительно изрек Федя.

– От тебя никакой поддержки. Ладно, расскажи хоть, чего стоили мои страдания…

– Ты о чем?

– Как ты сходил к Титову?

К слову, Титов был отцом той самой роскошной Кристины.

– А‑а, отлично! Его новая жена, Регина, мать Олега, очень красивая женщина. Наверное, Олега она родила лет в шестнадцать, уж очень хорошо сохранилась. Мы пили виски, Игорь рассказывал о своих планах по постройке завода недалеко от деревни. Ты ведь знаешь, что у тех, кто здесь живет постоянно, мало источников дохода. Вот он и хочет открыть производство, тем самым предоставив рабочие места.

– Как благородно, – недовольно проворчала я, хотя людям в деревне и правда негде работать.

На следующий день мы с Миленой пошли к Аньке смотреть фильмы и просидели там до позднего вечера. Шел дождь, дороги размыло, и заняться было нечем, так что мы уютно устроились на диване, лежа вповалку, и пересмотрели все выпущенные части Гарри Поттера.

Каждый раз, уезжая в город, я вспоминала такие вечера. Ни с кем мне не было так комфортно, как с девчонками. Дома же у меня обстановка была совсем другая, временами даже невыносимая. Мой отец умер около шести лет назад, но, так как мы с ним почти не виделись, я не сильно горевала. Мама с отцом разошлись, еще когда мне было пять лет. Мы переехали в Москву и больше не встречались. На все мои вопросы об отце и причинах развода я не получила ни одного внятного ответа, сам отец, по всей видимости, не был заинтересован в общении со мной, так как никаких весточек до самой смерти я от него не получала. Однако мама его по‐настоящему любила и долго страдала, пока не встретила дядю Леню. Ему пришлось жить с нами, и дедушка с бабушкой не давали им покоя. Они влезали в каждую ссору, вмешивались в их планы, бросали на Леню недовольные взгляды, и причины всех этих выпадов мне были непонятны. Просто бывают люди, которым нравится скандалить. Все равно как удовлетворять физическую потребность. Оставалось надеяться, что маме удастся переехать к Лене, чтобы хоть как‐то наладить личную жизнь, пусть и без меня.

И все же смерть отца отразилась на мне, хотя я заметила это лишь пару лет спустя. Мне отчаянно не хватало отцовской заботы и ласки. Каждый раз, оканчивая четверть с отличием, я гадала, гордился бы мною отец? Выступая на праздниках в школе, я ловила взгляды чужих отцов и думала, хвалил бы папа мои выступления? Дарил бы мне цветы, покупал бы мороженое в честь победы в конкурсе или просто так, без всякой причины? Как вообще ведут себя отцы? Все это было мне неизвестно, и, как бы я ни отшучивалась с друзьями, когда они с жалостливыми взглядами случайно упоминали о моем отце, что мне, мол, совершенно не больно, при слове «папа» из чужих уст у меня сковывало грудь.

На уроках музыки мы разучивали песню «Папа может…» – видимо, учительнице было плевать на то, что у половины класса отцов не было. Мы подпевали хором, и уже на припеве многие захлебывались слезами. Однажды мне даже пришлось без спроса выбежать из класса, настолько тяжело было петь эту песню.

Я не жалела себя, скорее завидовала тем, у кого был отец. Как‐то раз Светка Бражникова пришла в школу заплаканная и разгневанная. Ходила весь день со сжатыми губами и сыпала оскорблениями в адрес родителей. Любопытство взяло верх, и я решила подслушать ее разговор с подружками.

– Они разводятся. Эгоисты! Им плевать, что я чувствую! – бормотала Светка, сидя на стуле и нервно покусывая кончик карандаша. Казалось, она вот‑вот прикончит все карандаши своими крепкими зубами. – Это конец…

Тогда я в первый и последний раз вслух высказала то, что чувствовала долгие годы:

– Дура ты, Светка. Родители у тебя оба живы? Живы. И сейчас тебе важнее свое счастье, чем их. Какой это конец света?! Ну, будете вы жить в разных квартирах, тебя что, от этого любить меньше станут?! Лучше бы ты ценила то, что они есть, в браке или нет.

Светка и выругаться не успела, как начался урок и я села за парту. Она не сводила с меня глаз все сорок пять минут и выдернула из толпы одноклассников на перемене.

– А ты не подумала, что кто‐то из них заведет новую семью? Что они действительно разлюбят меня?! – выплюнула она мне в лицо.

Я молчала. Нет, об этом я не подумала. И все же мне и сейчас хотелось бы знать, что отец жив, пусть и не любит меня больше. Из‑за нехватки мужского внимания я стала сама не своя. Пыталась принарядиться, но, как только парни решались со мной познакомиться, ретировалась. Все было не то, и я сама не понимала, чего именно от них хочу. Иногда мне казалось, что я готова броситься на шею первому встречному, лишь бы он держал меня в объятиях и защищал от всех напастей. А потом разум брал верх над подростковыми гормонами, и я куталась в мешковатые вещи, стараясь казаться незаметной.

– У меня сейчас ноги отвалятся … – пыхтела Милена.

Мы уже полтора часа ехали по ухабистым дорогам, покинув пределы деревни. В наших местах повсюду росли ивы, высокие клены, тополя и другие деревья с пышными кронами. В этом же селе в ряд стояли одни лишь тонкие березы, склонившиеся так, словно всей семьей оплакивали общее горе и нашептывали предостережения шелестом листвы.

– Нытик, – фыркнула Аня. – Это ведь ты настояла на поездке, мы с Гайкой вообще собирались весь день отрабатывать искусство макияжа, точнее грима, и актерское мастерство!

– Как можно променять путешествие по заброшенному селу на всю эту… фигню? – сморщилась Милена.

– Вообще‐то, я хочу стать актрисой, и тебе это известно, – не скрывая обиды, ответила Аня.

– Девочки, кажется, надвигаются тучи… – отвлекла их от спора я.

– А я говорил, надо было на тракторе ехать! – буркнул издали Андрей.

– Ага, чтобы перепугать не только живых, но и мертвых. Они оглохнут от его выхлопа! – усмехнулся Вован.

Сейчас наш путь лежал через холмы. По подсчету Андрея, оставалось минут двадцать, и я, не признаваясь вслух, реально боялась, что у меня откажут ноги. Небо над нами было светло‑голубым, однако сзади нас нагоняла темная, почти черная туча. Ничего хорошего это не предвещало. Как мы будем выбираться из этого забытого богом села по грязевым морям – вопрос.

– Это еще кто? – спросила Аня.

Мы дружно обернулись. Сзади медленно ехала машина, водитель явно переживал за состояние подвески. Немудрено, дорога вся в колдобинах, отсюда можно уехать без днища.

– Двигайтесь, ну же! – поторопила я.