Соболево. Книга первая

– Библиотека?

– Да, когда‑то здесь и библиотека была. Небольшая, но была. Пришёл в итоге к выводу, что сами по себе те элементы, из которых состав сделан, особого вреда принести не могут, особенно в таких мелких дозах. Плюс там в ходе реакций какие‑то нейтрализуются, он что‑то такое мне рассказывал. Проверить, правда это или нет, был только один способ. Испытать на животных. Дикими мышами отец побрезговал, они могли и заразу разносить какую‑нибудь, поэтому решено было приручить несколько дворняг деревенских. Приручали, кормили их кашей с куриными лапками, а в кашу добавляли состав. Неделька‑другая и половина собак приходить перестала. Через недельку все пропали. Долго искали, пока до пруда не дошли. Они там бултыхались. Осень была, никто уже не купался, а рыбаки в другое место ходили, поэтому никто не видел. Рыбаки, кстати, нам тогда рассказали, что пруд этот – местечко дурное, и рыбу из него они не удят. Не ошиблись.

Ксения понимающе кивнула. Количество людей, погибших в водах местного пруда доподлинно никому неизвестно. Есть приблизительные данные в сводках, в архиве Ордена, но подсчитывать их никто не брался. Да и незачем было. Только посчитаешь и снова нужно кого‑нибудь добавлять. Была, правда, в деревне одна традиция: на доме маленькую табличку с именем вешать, а над табличкой либо иконку с Владыкой, либо просто символ веры в круг, как на шевроне у Наблюдателей.

– Так вот, они там в камышах запутались, собаки эти. Вскрыли пару самых свежих с врачом. Он, конечно, не ветеринар, но общие симптомы причин смерти, видимо, похожи у собак и людей. Я не знаю, – он пожал плечами, – Умерли они от того, что утонули. Не от отравления или иных причин, а именно от того, что нырнули и захлебнулись. Собаки, понимаешь? Собаки нырнули, пытались под воду уплыть. Ты можешь себе такое представить? Сейчас я уже могу, но когда я это услышал тогда, в то время, у меня волосы дыбом встали. Я себя ощущал персонажем страшной книги какого‑нибудь Гоголя. После того случая отец нашёл способных мужиков в деревне, чтобы те ему сколотили вольер на десять клеток. У кого‑то из соседей дворняга ощенилась, там алкаш какой‑то жил тогда. Отец у него за пару литров чистого спирта весь помёт и выкупил. И примерно на год эксперименты прекратились. Мне нравилось за щенками ухаживать. Целых десять, ты можешь себе представить? Можешь представить, какая радость для ребёнка?

– Но они же были для экспериментов, да? Ты же понимал?

– Понимал, но обманывал сам себя. Ребёнком ещё был, жизнью не научен. Да и надеялся, что отец привяжется к ним тоже и не станет им вредить. Мысль, что и эти будут в пруду пухнуть, я отгонял, слишком страшной она была, чтобы мой детский мозг мог её осознать. Я просто наслаждался процессом их роста. Дерьмо за ними убирал, еду им готовил, играл с ними, дрессировал и всё прочее. Отец тем временем продолжал рыться в литературе, начал писать научную работу о своих наблюдениях и экспериментах. Жизнь как‑то нормализовалась более‑менее. Нормализовалась, а потом пошла под откос еще стремительнее, чем в прошлый раз. К тому моменту, как собаки подросли, он уже второй и третий составы вывел. Собак разделил на три контрольные группы, по три пса. Одного он всё‑таки разрешил оставить. Хорошая собака была, на службе мне тоже помогала. Не долго, правда. Это пёс был, я его Диким назвал, но звал обычно просто – Дик, – Егор глупо усмехнулся и добавил, – Английского я тогда вообще не знал, кроме хеллоу и бай‑бай, поэтому о смысле загадочной клички не догадывался, сама понимаешь, – он пожал плечами, – Первая группа получала ежедневную порцию первого состава. Того, который сейчас используют для причастия. Одна собака получала большую дозу, вторая среднюю, а последнюю он прикармливал буквально по паре капель на кормежку. Во второй группе все получали второй состав в такой же пропорции, а в третьей, соответственно, третий. Со второй группой не произошло абсолютно никаких изменений, и отец сперва думал, что совершил ошибку, как‑то не так смешал, и бегал к пророку, чтобы он понюхал. Пророк подтверждал, что состав изготовлен верно, но говорить, для чего он нужен, отказывался. Так же и про третий. Однако, свойства третьего мы узнали быстрее, чем второго. Собаки, которых поили третьим составом, выглядели здоровее и сильнее остальных – шерсть блестела, активность зашкаливала, дрессировке поддавались лучше. Ну а первая… – отец почесал затылок, – Тот пёс, что под большой дозой, сдался буквально за неделю. Ночью выбрался из вольера, а утром мы его уже в пруду вылавливали. Кусок шкуры на сетке оставил. Металлическую сетку порвал, понимаешь? Ну, не порвал – вырвал, уж не знаю, как. Бился об нее, не иначе. Второй вёл себя странно. Мы его перестали выпускать, иначе кусался. Ночью как‑то шёл мимо вольеров в туалет, а он смотрел на меня. Все смотрели, но в темноте у него одного глаза светились. Жёлтые.

– Жёлтые… – угрюмо заметила Ксения, – Так вот кто был первым.

– Ага, – подтвердил отец, – Днём незаметно было, а вот ночью – да. И рыл постоянно. Доску разрыть пытался. Последний из группы, кличек я уже не вспомню, по‑моему мы их по номерам просто называли… Так вот, последний из первой группы был более‑менее в адеквате, но тоже рытьем увлекался. И всё как лиса, знаешь? Вниз смотрит, уши навострит, и башкой крутит. Будто слушает что‑то. Через месяц после первого, вторая собака начала есть сама себя. Мы ей намордник одели. Обглодала лапу себе до костей!.. Представляешь?

Ксения не нашла, что ответить. Весь рассказ в целом можно было охарактеризовать этим риторическим вопросом. Представлять всё это ей не хотелось, хоть и приходилось.

– Сбежала так же, как и первая. Отец не старался укрепить вольерную сетку. Ему нужно было знать, сколько времени потребуется, чтобы довести собаку до безумия, и он это узнал. После этого случилось перераспределение. Последнюю собаку из первой группы он продолжал кормить, подмешивая в еду несколько капель первого состава. Оставшиеся шесть собак снова были поделены на три группы, по две. Маленьких доз первого состава больше никто не получал, только средние и большие, и при этом каждой собаке выдавался первый состав, и когда, по наблюдениям отца, было пора, они получали другой состав. Первая группа – второй, вторая группа – третий, а третья группа не получала ничего. Не получившая никакой состав группа отказалась принимать пищу без капель. Они умерли от голода. Так он выяснил, что животное, получившее первый состав, не может от него отказаться. Он пробовал давать еду и капли отдельно, когда собаки отказались. Получив состав, они ели обычную еду, но только если сперва им дадут капли. Они даже от воды сразу отказывались. Не знаю, что тогда творилось в голове у отца, но… Ты можешь себе представить, какую власть он обрёл? Понял ли он это тогда?

– Ты можешь подмешать состав кому угодно, а он и не поймёт, но при этом, не сможет без него. Это полный контроль над чужой жизнью, – медленно произнесла Ксения.

В её стройную, упорядоченную систему мировоззрения, где всё всегда было расставлено по полочкам, забрался слон. Неуклюжий, неповоротливый, он каждым своим, пусть даже самым незначительным движением ронял крупицы этого мировоззрения на пол и они лопались, как стеклянные шарики, одна за другой. Теперь Ксения поняла, о чем говорил Дмитрий, предупреждая её о том, что её взгляд на мир начнёт трещать по швам. Она‑то думала, что это просто сарказм, просто издёвка, но это оказалось горькой, жестокой правдой.

– Именно, – мрачно подытожил Егор, – Абсолютный контроль.

– А остальные?