Солнце в пятом доме

Планета‑трансформатор судьбы Плутон в пятом доме находится на пике своего влияния, что усиливает стремление человека осознать и воплотить свои мечты в областях любви, творчества и отношений с детьми.

 

– Так что теперь она ходит на свидания каждый день, – сказала Саида и отпила из чашки.

– Жесть, – сказал Антон и отпил из своей.

– Я устала, – прохныкала я. – У меня и так времени стало под завязку из‑за работы. Так ещё тратить его на бессмысленные встречи…

Я подпёрла рукой подбородок и грустно смотрела на корзинку с булочками посреди стола. Неделя выдалась насыщенная, а моя нервная система истощена, так что никаких свиданий хотя бы на этих выходных.

Боже, ещё и с этой клаузурой что‑то думать надо.

– Ну был же тот, что с бородкой и кудрявыми волосами. У вас в целом неплохая синастрия.

Антон поперхнулся.

– Вы ещё успеваете смотреть их… кхм! карты?! Да уж, а ты серьёзно настроена, – он посмотрел на меня.

Не так серьёзно, как он думал. Просто я надеялась, что встречу хоть кого‑то, кто сможет положительно зааспектировать мои планеты и помочь с вдохновением.

– Может лучше присмотреться к кому‑то, кого ты уже знаешь? – спросил Антон.

– К кому? К Глебу?

– Кто это?

– Одногруппник. Но я не знаю его знак.

Я вздохнула и встала из‑за стола.

– Спроси и узнаешь, – сказала Саида. – Удивительно, что ты ещё до сих пор этого не сделала, судя по тому, как он к тебе подкатывает.

– Так и сделаю, – я устало показала ей большой палец вверх. – А сейчас прошу извинить, пойду немного пострадаю в своей комнате.

Я попыталась немного вздремнуть, чтобы унять головную боль. Похоже, все кандидаты были энергетическими вампирами, иначе я не могла объяснить, почему так плохо себя чувствую. Однако надолго уснуть мне не удалось, несмотря на то, что мне никто не мешал: Саида и Антон не издавали ни звука в соседних комнатах. Я достала из тумбочки таблетку и выпила её в надежде, что через некоторое время мигрень утихомирится. Хотела взять телефон, чтобы позависать в сети, но подумала, что от этого голова может разболеться ещё больше. Конечно, мне нужно было готовиться на следующую неделю по учёбе.

Пожалуй, займусь этим.

Я достала из стола папки и нашла чертёж, который не успела доделать в универе.

Что ж, начну с приятного.

Спустя полтора часа в мою дверь постучали.

– Заходи, – сказала я, не отрываясь.

– Привет, укротительница планет, – сказал Антон, когда вошёл.

– Угу.

Я была слишком сосредоточена. Думала, Антон простой уйдёт, но он решил подойти к рабочему столу. Парень навис надо мной и наблюдал за моими движениями в полной тишине. Это меня раздражало.

– Не могу работать, когда кто‑то смотрит! – резко сказала я, да так, что Антон вздрогнул и задел папки на столе.

Они упали на пол. Я только нервно выдохнула, но продолжила чертить. Антон молча принялся устранять устроенный им беспорядок.

– Это ты нарисовала? – внезапно спросил он.

У меня ухнуло сердце. Я резко повернулась к нему, выхватила альбом с моими рисунками, спрятала в ящик и продолжила чертить как ни в чём не бывало.

– Я не успел посмотреть всё, но это очень красиво, – сказал он.

Я, ошарашенная, посмотрела на него.

– Можно? – он осторожно потянулся к ручке ящика и вопросительно смотрел на меня. – Хочу ещё раз взглянуть.

Я немного колебалась. Этот альбом давно не видел чужих глаз. Да и моих тоже: я старалась лишний раз не заглядывать в него, чтобы не разочаровываться. Моей маме не нравились мои рисунки, моему парню не нравились, не нравились и мне, в конце концов. Как они могли понравиться Антону? Сама не знаю, почему я не избавилась от этого альбома так же, как от других. Да ещё и с собой из дома увезла. По крайней мере, так его не смогла бы найти мама. Это были рисунки акварелью и гуашью. Свои альбомы, краски и единственную кисточку я хранила в своей комнате под матрасом. Меня не покидало чувство, что однажды мой тайник обнаружат. Но всё было хорошо. До сих пор. Как глупо я обнаружила сама себя!

Я могла бы не разрешать, могла бы просто сказать «нет». Но что‑то внутри меня позволило Антону достать альбом, и я кивнула. Он медленно открыл ящик и достал его, будто опасался, что я, как грозный сторожевой пёс, вгрызусь ему в руку. Но я напряглась всем телом, сдерживая подобные порывы. Он подошёл к кровати, сел и начал рассматривать. Я сосредоточенно вглядывалась в его лицо, пытаясь понять его эмоции, и кусала заусенцы на пальцах. Но Антон выглядел умиротворённо и спокойно. Он не спеша переворачивал страницы и долго рассматривал каждую. Я стучала ногой по полу в ожидании.

– Последние отмечены датой год назад, а место здесь ещё есть. Ты ничего не рисовала?

– Нет.

Это правда. В какой‑то момент я перестала пытаться.

– Не было вдохновения?

– Типа того.

– Хм, – протянул он, долистав до последней страницы, а потом закрыл альбом и протянул его мне.

Антон оглядел комнату, будто в поиске чего‑то.

– А сейчас ты не практикуешься? У вас же есть на курсе рисунок, живопись и что‑то ещё…

Я молчала.

– Это тот самый бездействующий Плутон, о котором ты говорила?

– Теперь ты видишь, насколько всё плохо, – вздохнула я.

Я купила только часть материалов, указанных в списке для поступающих. Но намеренно откладывала приобретение кистей и красок. Помимо них нужны были ещё, рапидографы, ватманы… А всё это стоило состояние для меня сейчас. Так что первую зарплату я хотела потратить на покупку недостающего.

Антон встал и задумчиво прошёлся по комнате, а затем достал телефон и сосредоточенно стал в нём что‑то искать.

– Может быть, я смогу тебе помочь. Ты завтра будешь дома?

– Да, – удивлённо ответила я.

– Хорошо. Просто жди, хорошо?