Солнце в пятом доме
– Чего ждать?
– Завтра узнаешь. А я пошёл, уже поздно. Пока.
Он ушёл. Я в недоумении убрала альбом со своими недотворениями в ящик, а потом постаралась снова сосредоточиться на своих делах.
***
Воскресным утром мы с Саидой завтракали в кафе неподалёку от парка, где полчаса назад занимались йогой. Я снова сидела в приложении для знакомств и нехотя просматривала анкеты парней. Я хотела организовать несколько встреч, и мне даже написало несколько кандидатов, но пока что не хотелось никому отвечать. Если следующая неделя свиданий будет такой же ужасной, как эта… уф!
– Это же… – моя рука замерла, пока глаза осознавали увиденное. – Это же Глеб!
– Что? Который твой одногруппник?
Саида заглянула в экран моего телефона. Я листала его фотки в профиле. Блондин с голубыми глазами, белая рубашка. Безупречен, как всегда.
– Близнецы, – констатировала я и заулыбалась.
– О‑о, – взбодрились Саида. – И почему ты ещё не ходила с ним на свидание?
– Да как‑то… – замялась я. – Хотя он делал намёк.
Соседка вздохнула, закатив глаза.
– Не пропускай знаки Вселенной.
– Знаю, знаю, – вздохнула я, ощущая себя ученицей, которую отчитывали.
– Первым шансом ты не воспользовалась. Вот тебе второй. Ты счастливица.
***
После обеда зазвонил наш домофон. Мы с Саидой удивлённо переглянулись. Она пошла отвечать.
– Кто там?… Что за доставка?.. Да, она здесь живёт… – услышала я, а потом Саида заглянула в гостиную, где мы сидели и уже мне сказала: – Доставка. На твоё имя.
Я ничего не понимала. Ладно, посмотрим, что там. Когда открылась дверь, вошёл парень с узкой коробкой высотой больше половины его роста. Потом вошёл ещё один с большой коробкой. Первый парень протянул мне планшет с закреплёнными сверху бумажными листами и ручку.
– Распишитесь, пожалуйста.
Я приняла бумаги и стала бегать глазами по таблице. Мартынова Алина… Мольберт… Холсты… И ниже ещё длинный список…
Чего?!
Стояла печать «Оплачено». У меня перехватило дыхание. Я поставила свою подпись и вернула бумаги курьерам. Они попрощались, а я тут же бросилась к большой коробке. Саида протянула ножницы. Я прорезала скотч, чтобы добраться до содержимого. И первое, что я увидела, когда открыла крышку, – сложенный пополам лист бумаги. Я взяла его. Под ним лежали коробки с красками, кисти… Я развернула лист дрожащими пальцами и увидела слова:
Нарисуй меня, как одну из своих француженок[1]
А.
P. S. Не говори С.
У меня вырвался смешок.
– Ты в порядке? – спросила Саида.
– Да‑да, – закивала я, вытирая глаза. – Я сейчас.
Я зажала записку в руке и быстрым шагом ушла в свои комнату, а потом схватила телефон и набрала номер Антона.
– Ты с ума сошёл?! – тут же выпалила я, как только поняла, что он поднял трубку.
– Воу‑воу, тише, – сказал он. – Я в своём уме.
– Я не просила тебя… Я… Мне… – тараторила я, стараясь слишком не кричать, чтобы соседка не услышала.
– Это. Подарок, – коротко сказал Антон.
– Подарок?
– Да. Знаешь, подарки – всякие разные штуки, которые один человек делает другому безвозмездно.
– Я знаю, что такое подарок, ты… – я хотела его как‑нибудь обозвать, но не могла.
– Просто скажи «спасибо», – сказал он спокойно.
– Я потом верну всю стоимость…
– Не надо. Это. Подарок. «Спасибо» будет достаточно.
Я не смогла больше сдерживать ком в горле, а просто разрыдалась прямо в трубку. Антон был на линии, молчал и слушал мои всхлипы. Если бы он оказался в этот момент рядом, я бы непременно обняла его.
– Спасибо, – наконец прошептала я.
– Пожалуйста, – ответил Антон. – У тебя всё получится.
***
Я не могла уснуть. В комнате было темно, но глаза, привыкшие к отсутствию света, различали очертания мольберта, стоявшего у окна. Я ворочалась. А он будто звал меня. Я закрывала глаза и пыталась ни о чём не думать, но в мыслях тут же возникал он. В конце концов я перестала сопротивляться отсутствию сна. Что‑то не давало мне спать, значит, так нужно. Я включила свет на тумбочке и взглянула на коробку с материалами в углу.
Мне нужно попробовать.
Я встала и подошла к коробке. Я так и не разобрала её. Почему не разобрала? Боялась того, что там лежит? Снова откладывала до лучших времён? Возможно. Но этой ночью что‑то должно было измениться.
[1] Фраза Розы (Кейт Уинслет) из фильма «Титаник», когда она попросила Джека (Леонардо Ди Каприо) нарисовать её.
