Солнце в пятом доме

Я открыла коробку и стала выкладывать из неё содержимое. Акварель. Гуашь. Акриловые краски. Масляные краски. Столько цветов! Антон, вероятно, разорился. Разбавитель. Кисти. Кисти совершенно разных размеров. Лайнеры разной толщины. Маркеры. Там была и металлическая коробка с карандашами точь‑в‑точь, как у моих одногруппников. Палитра. Скетчбук. Наборы бумаги разных форматов различной плотности. Зачем мне столько всего? Вероятно, Антон не знал, что именно нужно брать, и поэтому взял всего по чуть‑чуть. Я сидела около получаса, рассматривая и перебирая все предметы. И подолгу держала в руках каждый, будто боялась, что это сон и вся коробка растворится в воздухе. Но сон не развеевался. Всё было настоящим. Я не могла поверить, что всё это теперь моё, потому что раньше у меня была только детская акварель и несколько баночек гуаши.

Рядом с коробкой стоял тубус. Я открутила крышку. Внутри было несколько листов ватмана. А возле мольберта стоял мой планшет. Я знала, что бумагу натягивают на него, но как это делается? На парах мы пока пользовались бумагой формата А3. Нужно срочно узнать. Я полезла в интернет за ответами. Нужны вода, губка, кнопки и молоток. Я тихо вышла из комнаты и направилась на кухню. Достала глубокую миску и новую губку для посуды с полочки под раковиной. Набрала воды. Теперь нужно найти молоток и кнопки. В квартире в коридоре была небольшая ниша с полками в стене, которые закрывались дверцами. Туда‑то я и полезла, включив фонарик на телефоне. Молоток нашла быстро, а вот кнопок нигде не было. Зато нашла маленькую коробочку с гвоздями. Я понятия не имела, подойдут ли они, но решила их взять. Всё притащила к себе в комнату и закрыла дверь поплотнее.

Мой стол был завален тетрадями, книгами, линейками и ещё много чем. К чёрту. Я переложила всё на пол, стараясь сильно не шуметь, чтобы не разбудить Саиду. Достала один лист ватмана из тубуса, разложила его на столе, а сверху разместила планшет. Теперь бумагу нужно было отрезать по его размеру с учётом загибов, что я и сделала. По инструкции бумагу нужно намочить с помощью воды и губки, а когда она станет более податливой, загнуть края на раму и закрепить. Я делала это впервые и очень боялась, что бумага от этих махинаций только порвётся. Я подходила к подрамнику то с одной стороны, то с другой. Чуть не повредила себе пальцы несколько раз, пока забивала гвозди. Периодически казалось, что Саида проснулась, потому что я шумела, но она спала крепко. А ещё возникала мысль, что лучше бы я пошла спать.

Я потратила на это минут сорок. А потом ждала ещё какое‑то время, чтобы натянутый на планшет ватман высох. Я беспокойно ходила туда‑сюда по комнате, то и дело проводя пальцем по поверхности, и пыталась на ощупь понять степень высыхания. В конце концов я не смогла дождаться того, чтоб влага полностью испарилась, поставила планшет на мольберт и стала размышлять, чем буду рисовать. Акварель и гуашь я уже пробовала, пусть и давно. Для масла нужно использовать специальную бумагу, разбавитель, плюс интернет сказал, что краска плохо отмывается, если я вдруг что‑то испачкаю, и имеет резкий запах. Поэтому я достала акриловые краски. Налила понемногу из каждой баночки на палитру и распаковала кисти.

Ну вот и настал этот момент.

Я стояла напротив чистого холста в пижаме. В левой руке палитра, а в правой кисть. И я понятия не имела, с чего начать. Что я буду рисовать? Или правильнее «писать»? Какие цвета выбрать? Что там по композиции? Я пыталась вспомнить, чему нас учили на занятиях, но это не помогало. Я бросила палитру и кисть, отошла и села на кровать. Сердце бешено колотилось.

А какая, к чёрту, разница, что́ я буду рисовать и как! Сейчас это не имеет совершенно никакого значения.

Я снова подошла к мольберту и подняла инструменты.

Нужно просто сделать первый мазок.

Я некоторое время смотрела на палитру, колебаясь между выбором цвета. Ох уж эти мои Весы… Наконец я выбрала глубокий синий и окунула в него кисть. Потом поднесла к поверхности бумаги. Сначала я сделала глубокий вдох и попыталась унять дрожь, которая возникла в руке. Я провела кистью по поверхности, и на ней остался синий след. Это было просто пятно краски, но я почувствовала, как по всему телу будто побежала тёплая приятная волна. Что это было, неясно. Но после такой волны во сне будто открылось дыхание. Я почти не помню, как рисовала. Или писала. Как правильно? Синий, чёрный, красный, белый… Кисть без остановки то ныряла в палитру, то бегала по поверхности бумаги. То медленно выводила линию, то делала короткие отрывистые штрихи. И это было пока что самым лучшим мгновением в моей жизни.

 

 

***

 

Я проснулась от голоса Саиды. Она звала откуда‑то издалека, но постепенно голос становился ближе. Прикосновение к плечу, и я открыла глаза. Немного болела спина. Видимо, это от того, что я обнаружила себя уснувшей на полу.

– Алина… – вымолвила Саида. – Это ты… нарисовала?

Оторвав голову от подушки, я стала подниматься и потёрла глаза. Я лежала напротив мольберта. Весь пол был в краске. Мои руки были в краске. Даже ноги и пижама. Наверное, и лицо было испачкано. На мольберте стояла картина. Моя картина. Это не шедевр. Это не произведение искусства. Но это моя картина. Я подошла ближе. Кажется, здесь было изображено лицо. Я не знала, чьё оно. Я прикоснулась пальцами и ощутила затвердевшую краску. И спокойствие в душе.

– Ты молодчина, – сказала Саида и обняла меня, а я её.

Я так и не сказала ей, кто сделал мне этот подарок. Пусть это будет нашим секретом. Вторым, если учесть забавные случайные встречи в галерее.