Сопрано и флейта. Оратория в прозе

Хотя, несмотря на это, она получала все главные роли в курсовых спектаклях, в дипломной постановке, выигрывала какие‑то конкурсы, что прогнозируемо предвещало ей блестящую карьеру. Не сложилось. По ряду причин, поэтому она решила в какой‑то момент действовать самостоятельно. Этого, несомненно, следовало ожидать, потому что Люба всегда действовала быстрее, чем думала. Нам всем наверняка приходилось встречать людей, чаще всего женщин, которые могли говорить и думать одновременно. Люба превосходила их всех многократно! «Делать, потом не думать» – таков был ее девиз. Ее решительность зачастую приводила к положительным результатам, она тараном проламывала почти любое сопротивление! Но как из этого становится ясно, и велика была опасность расшибить себе голову в очередной авантюре. Что ж, в какой‑то момент ее и осенило: «Буду сама организовывать себе концерты и сама в них петь». В логике не откажешь. Сказано – сделано. Первый опыт их проведения она приобрела, еще будучи студенткой. Со своим сокурсником они снимали зал в Пушкинском музее и заманивали туда иностранных туристов. Время для классической музыки было тяжелое, участвовать в подработке соглашались и звезды. Так Люба познакомилась с Зурабом Соткилавой, Еленой Образцовой, да и прочие ведущие солисты оперных театров Москвы не гнушались заработать по двести долларов за пару арий. Это был конец девяностых, время «жирных» бюджетов еще не наступило. Успех в малом порождает надежды на успех в большем, не гарантирует, конечно, но вселяет уверенность. Для натур пробивных, коей, несомненно, являлась Люба, эта легкость зарабатывания денег внушила на всю жизнь убежденность, что именно концерт – ее призвание. Не желая понимать, что сам по себе концерт является результативным пиком предыдущих заслуг, которых у нее не было, она с настойчивостью, достойной лучшего применения, решила посвятить себя именно этой деятельности. Примерно за год до начала описываемых событий она поняла, что ей нужен партнер, желательно финансовый, но и практичный подойдет. Такой счетовод‑организатор. Скукотищу с цифрами, планами и прочей нудятиной Люба органически не переносила. Тут‑то партнер и подвернулся… Им оказался винницкий еврей, живший в Лондоне, но малодушно удравший от жены в Москву, с греческим именем и украинской фамилией. Назовем его Александр. Или Саня… Шурой не будем, не кошерно…

Больше всего на свете Саня любил женщин и чужие деньги… Поскольку от природы он был наделен недюжинным умом и творческими способностями, но совершенно комичной внешностью, то, чтобы добиться расположения женщин, ему приходилось впихивать себя в им же придуманные проекты на роль их же продюсера, принимать женщин на работу и, пользуясь служебным положением, соблазнять. Кем только Саня не был: учась в университете, он читал лекции по атеизму, был членом клуба юмористов и команды КВН, после окончания остался на кафедре, защитил кандидатскую диссертацию по теме «почвоведение» в Академии Наук Башкирской АССР, он избирался депутатом в местный совет, снимал телепередачу, открыл консалтинговую компанию, уехал жить в Лондон с женой и дочерью, купил там дом (если здание площадью сорок квадратных метров можно назвать домом), удрал из Лондона, оставив дом жене, и в тот момент, когда Люба начала искать себе менеджера, Саня усиленно искал себе новую жену, прикидываясь писателем. Для этого он оборачивал шею в несколько раз чьим‑то забытым у него на вешалке вытянутым шарфом и томно курил, прищуривая глаза… Правда, красивые женщины попадали в его объятия редко, ибо автоматически срабатывали внутренние противоречия. Готовый было вспыхнуть огонь любви в его большом еврейском сердце неминуемо продувал холодок предполагаемых затрат. Между женщинами и деньгами (красивые таки всегда дороже обходятся) Саня предсказуемо выбирал середину. Недорогих женщин. Его несомненным даром были красноречие и обаяние (пока он не начинал говорить о деньгах), дар рассказчика его заключался в том, что он умел подмечать и описывать самые, казалось бы, незначительные детали, особенно когда он намечал себе очередную жертву для вытягивания денег (это касательно мужчин, альфонсом он не был, надо отдать должное). Человек он, как и Люба, был деятельный, только всеядный, если Люба была заточена только на себе, то Александр прекрасно понимал, что это будет выглядеть комично, поэтому тянул «одеяло на себя» довольно скрытно. На момент знакомства с Любой он работал в британской консалтинговой компании, снимал квартиру недалеко от старого Арбата. Целыми днями шарился в тогда только появившихся социальных сетях, на сайтах знакомств с целью если не жениться, так кого‑нибудь трахнуть. Их компания консультировала тогда какой‑то металлургический завод, наш почвовед ездил туда, дул ноздри своего выдающегося носа, оттопыривал всегда красные, как рога марала, уши и вещал с видом человека, выросшего у прокатного стана, о перспективах развития российской металлургии. Тогда консалтинг был в моде, денег в стране много и шарлатанство подобного типа хорошо оплачивалось. Хотя было, конечно, очень скучно. Не желая разбираться в тонкостях диаграммы железо‑углерод, наш друг решил потренироваться игре на пианино. Нужно сказать, что неоконченные четыре класса винницкой музыкальной школы давали для этого все необходимые предпосылки, так же как диссертация о кислотности почв позволяла консультировать всех: от животноводов до фармацевтов. В число его консультируемых жертв попал и какой‑то производитель бюстгальтеров из Германии. В результате длительных исследований, создания фокус‑групп, куда он лично отбирал кандидатов, они пришли к выводу, что наиболее распространенными размерами женской груди в Российской Федерации являются второй и третий, что, несомненно, можно было отнести к выдающимся научным результатам, подтвержденным некислым гонораром. Для убедительности Саня поднимал две руки, растопыривал пальцы на разную ширину и говорил:

– Второй и третий, сам замерял!

Так вот, шарясь по сайтам знакомств, будучи человеком многоплановым, он наткнулся на объявление: «Даю уроки игры на фортепиано» и подпись каким‑то толстовским именем – Наталья Львовна. Воображение Александра вознесли его чуть ли не к портрету Натальи Гончаровой или как минимум Болконской. Всенепременной представлялся тонкий стан, высокая грудь, грациозная шея и многоэтажная прическа. Наталья Львовна оказалась маленькой серой мышкой с хвостиком, интеллигентской московской юродивостью и отсутствием сексуальности. Если бы Сашок знал, что у нее четырехкомнатная квартира на Чистых прудах, может быть, он смотрел бы на нее другими глазами. Но… пошлепав без удовольствия по клавишам, заведя каким‑то образом разговор о специфике концертной деятельности (дело в том, что давным‑давно, еще живя в Уфе, Саня решил, что увлекается концертами фортепианной музыки, это очень подходило для имиджа), скорее чтобы выпроводить бесполезного преподавателя, он неожиданно получил предложение от Натальи Львовны познакомить его с Любой, преподавателем ГИТИСа, которая, как раз этой темой и занималась. Так, скучный урок музыки определил судьбу целой группы людей разного возраста на десятилетия вперед. Встретились Александр с Любой в кафе «Кофемания» на Никитской. Когда он ее увидел, у него в животе не бабочки запорхали, а два жука‑скарабея покатили шары по толстому кишечнику.

«Б… ть, – подумал Саня, – это она…»

Все сходилось: красивая, видная, похожа на оперную певицу… и еще и есть оперная певица… Главное – не спугнуть. Этот час первой встречи вдохновленный скарабеями наш многостаночник был осторожен в выражениях и высокопарен в прогнозах! Он предрекал их творческому союзу феноменальное будущее, продюсирование звезд первой величины и лучшие концертные площадки! Тут, надо сказать, он попал в точку… Его прожекты по масштабам совпадали с Любиными, только с одним отличием: он в них не верил, а Люба не сомневалась. В общем, знакомство удалось… Они договорились встретиться еще раз, уже в ближайшее время.

 

Следующую встречу Саня готовил заранее… Обстоятельно и продуманно. Он предложил Любе встретиться у него дома… Когда он открыл дверь, Люба чуть не расхохоталась. Саня стоял в фартуке, у рубашки были закатаны рукава, на ногах были туфли. Из‑за спины этого лондонского денди тянуло бараньим бульоном. Любе стало очень весело.

– Хинкал готовите, Александр? – заходя в прихожую, спросила Люба. – Тапочки есть у вас?