Сорок Норд. Менестрель. Книга 3
– Можно и поговорить. – Рита пожала плечами. – С чего начнем?
– Есть будешь? Тюбик бордовый? – Парень дружелюбно улыбнулся. А про себя подумал: «Ты женщина, тебе должен нравиться его вкус».
– Пожалуй, – Рита с трудом удержалась от того, чтобы не сказать «зеленый». Не есть же его содержимое из духа противоречия!
А молодой человек, не подозревая о буре, поднявшейся в душе Сорок Норд, пружинисто направился внутрь катера. И вскоре вернулся:
– Держи! Поешь. И расскажи, что там затеял мой дядя.
– Твой… дядя? – Рука девушки дрогнула. Вот это поворот!
А островитянин смотрел на спутницу в упор. Он видел не столько удивление напарницы, сколько то, что она – женского пола. Он сейчас с трудом удерживался от того, чтобы провести рукой по запястью девушки… Вот только, кто ее, Сорок Норд, знает? Вдруг глаза выцарапает?
– Твоего дядю, – магичка, разумеется, увидела сальные намерения собеседника, –возможно, арестовали! А ты…
– Что?! – Молодой человек отпрянул от девушки как от змеи.
Рита немедленно пожалела о сказанном. Но было уже поздно. Бездушный ловелас – а именно таким представлялся Рите ее спутник – рухнул в кресло. От него разило таким горем, что магичка повторно пожалела о своих словах.
– Прости, я сделала тебе больно.
– Это правда? – Поднял на Риту глаза, полные боли… Андрриан.
Не Андр и не Андрос – как, бывало, представлялся молодой человек девушкам. Андрриан.
– Скорее всего, это правда, – с грустью, но твердо произнесла Рита. И повторила: – Скорее всего, это действительно правда, Андрриан.
Парень вздрогнул: именно этим именем его когда‑то называл самый близкий на свете человек – дядя. Давно это было.
– Как это случилось? – спросил молодой человек.
– Не знаю.
Рите действительно было неизвестно, что именно произошло после ее ухода. Но те островитяне, трезвонившие, а потом и стрелявшие в дверь квартиры Аррсения Павилича, были настроены крайне агрессивно.
– Не знаешь? – В пронзительно‑синих глазах спутника стояла боль.
И надежда.
– Аррсений Павилич приказал мне уйти. – Покачала головой Рита. – К этому моменту они почти ворвались в его квартиру.
– Та‑ак… – На скулах парня заиграли желваки. – А теперь подробности!
– Конечно. – Рита погрустнела и… вынула котенка из‑за пазухи. Посадила сбоку от клавиатуры. – Слушай. Все началось из‑за этой вот зверушки.
А память можно будет и стереть. В земной генератор помех была зашита и эта опция тоже.
Парень не произнес ни звука, пока девушка не дошла до конца пересказа недавних событий.
– И тогда я теле… ушла, – закончила Рита невеселый рассказ.
– Как ушла? – Андр сверлил глазами собеседницу. – Они же ломились в дверь! На чем тебе удалось сбежать? На дядиной шлюпке?
Но Рита молчала – не знала, что отвечать.
– Говори.
Рита с ответом медлила. Рассказать‑то было можно (а потом стереть память). Но в том‑то все и дело, что Рите ничего стирать не хотела. Вдруг остро кольнуло сожаление: уже целый год у нее не было надежных друзей! Ее товарищи остались на Земле в Заповеднике. Здесь, на Острове, она так и не смогла ни с кем подружиться. И загвоздка была не в том, что островитяне не были способны на дружбу – в другом. Все они обладали очень серьезными недостатками, каждый своими. Конечно, земляне тоже не состояли только из одних достоинств. Однако земляне – не все, но многие – все‑таки оставались цельными людьми. Недостатки же островитян будто определяли всю личность тех, кто ими обладал. Вот ее напарник видел женщину не человеком, а только объектом удовлетворения своего неуемного полового влечения. Общаться с ним было не о чем, причем и парням тоже: разговаривал Андр только о женщинах. Точнее, количестве и качестве оных.
– Говори!
– А ты обещай…
– Что? – грустно усмехнулся собеседник. – Что не буду к тебе приставать?
– Да ты прямо мысли читаешь! – не удержалась от сарказма Рита.
– Несложно было догадаться. Если тебе только это надо… – Парень отстегнул от пояса штатный нож.
Испытывая одновременно любопытство и неодобрение, Рита смотрела, что будет дальше. Она слышала, что в Академии пошла мода на древние ритуалы. Видеть же это безобразие воочию ей довелось впервые.
Вот нож коснулся запястья. Вот на синтетический пол кабины пилотов упала тяжелая капля. Вторая, третья…
«Нет, ну какой придурок!» – Качала головой Рита, глядя на племянника достойнейшего из островитян.
Зачем резать запястье? Достаточно одного чистого намерения! А об пол стучали, плюхали тяжелые капли…
Наконец Рита очнулась. Мысленно выругав себя за неуместное любопытство, протянула руку. Кровь струиться перестала. Глубокий порез быстро зарастал розовой кожицей.
– Ты не ответила. – Парень бросил взгляд на запястье. Увидев, что кровь почему‑то остановилась, приготовился повторить ритуал. Ему сейчас было не до логичных выводов, его интересовала только судьба дяди.
– Стой! – Рита перехватила руку компаньона. – Не надо. Я с другой планеты. И я – маг.
«А память можно будет и стереть», – в который уж раз напомнила себе девушка.
– С другой планеты? – скривился парень. – Ты?
– А что? – Магичка выпрямилась в необъятном кресле. – Какие‑то сомнения? На руку посмотри!
Андр свирепо уставился на запястье. Кожа была абсолютно целой, без единой царапины. Молодой человек удивленно перевел взгляд на нож. Лезвие чистым не было.
– Но… – Посмотрел он тогда на девушку.
– Что «но»? Никогда не видел инопланетных магов?
– Нет.
– Это…
«Твои проблемы», – хотела привычно бросить девушка, но осеклась. Поговаривали, именно эта фраза положила начало уничтожению настоящей дружбы на Острове.
– …зато теперь видишь, – со вздохом закончила фразу Рита.
– И как? – жадно спросил парень. – Как тебе живется магом?
