Спаси мою дочь, бывшая!

Я встаю на ноги и переминаюсь, готовая в любую секунду сбежать отсюда. Мелкий озноб пронизывает всё тело. Мысли снова возвращаются в тот день, когда я застукала Багрянского со своей сестрой. Баб Нюра выходит, даёт мне постельное бельё и с недоумением смотрит на меня, а я благодарю её и сбегаю. Хочу побыть одна, отключиться от всех мыслей, которые начинают водить хороводы и пробуждать внутри слёзы.

– Тань, подожди! Прости, что я напомнил тебе об этом! Я ведь не имел ввиду ничего такого… Не хотел причинять тебе боль… – выскакивает следом за мной Виктор.

– Всё хорошо, Вить, правда! Я устала просто, хочется немного прийти в себя с дороги. Я пойду, ладно? Встретимся завтра…

Я ухожу и мысленно благодарю Виктора за то, что он не идёт следом.

Оказавшись в доме, даю волю слезам. Захлёбываюсь рыданиями, задыхаюсь от переизбытка эмоций, а потом успокаиваюсь и отвлекаюсь на уборку.

Утром я просыпаюсь от звонка телефона и не сразу понимаю, что это не сон. Я ненадолго забываю, что оказалась в родном городе, и вздрагиваю, когда суровая реальность ударяет обухом по голове.

Звонит ОН…

Багрянский…

Замечаю, сколько уже время и подпрыгиваю, понимая, что проспала. Сердце клокочет в венах, и я начинаю быстро одеваться. Не успеваю накраситься, лишь делаю несколько мазков туши на ресницы и собираю волосы в хвост. Настойчивый стук в дверь приводит меня в чувства, и яоткрываю.

– Прости, я проспала! – извиняюсь, а потом думаю, что не должна просить прощения у него.

– Тань, я не мог дозвониться до тебя с утра, – обеспокоенным голосом заявляет мужчина. – Прости меня, что не предупредил, но мне не с кем было оставить дочь, поэтому Ася приехала со мной!

Мужчина выглядит подавленным, а меня обдаёт волной жара, и я несмело бросаю взгляд за плечо мужчины. Около машины стоит худенькая, бледная, как мелованная бумага, девочка и переминается с ноги на ногу. Она выглядит уставшей и обеспокоенной, и моё сердце сжимается, а на глаза наворачиваются слёзы. Она так похожа на меня маленькую…

Багрянский, проследив за моим взглядом, делает шаг назад, открывая меня и позволяя дочери увидеть, за кем они приехали.

– Ася, поздоровайся с тётей Таней, сейчас мы отвезём её в больничку, а потом поедем в парк, как я и обещал!

– Привет! – устало лепечет девочка и улыбается с каким‑то сочувствием. – Ты тоже болеешь? Не волнуйся! Папа говорит, что всё поправимо, и болезнь не останется надолго.

Я перевожу затуманенный от слёз взгляд на Багрянского и думаю, что он непременно пожалеет о содеянном… Наверняка, он специально притащил с собой дочь, чтобы не оставить мне выбора.

 

Глава 6. Демьян

 

Таня смотрит на меня с ненавистью, и я понимаю её чувства. Они прожигают в груди ещё большую дыру. Хотя… Куда ещё больше? Точно так же она смотрела на меня в тот день, когда я приехал и на коленях ползал перед ней, пытаясь объяснить, что ничего не понимал, когда был вместе с её сестрой.

– Пожалуйста, услышь меня, Таня! Молю тебя! Я был уверен в том, что это ты… Я бы никогда даже не посмотрел на твою сестру! Ты ведь знаешь это! Наш пароль, Таня… Помнишь наш пароль?

– Убирайся прочь, Багрянский! Ты жалок… Мне не нужны твои слёзы. Они ничего не исправят. Ты ничтожество, и я не хочу больше видеть тебя. Просто исчезни.

Небо разразилось громом, дождь полил как из ведра. Молнии сверкали так сильно, что мне становилось страшно, а Таня захлопнула передо мной дверь. Стоя на коленях под ледяным дождём, я рыдал вместе с ним, понимая, что потерял любимую женщину окончательно. Именно в то мгновение внутри появилась огромная чёрная дыра, бездна, в которую я окунулся с головой и пребываю в ней по сей день.

– Тань, это не спланировано… Клянусь тебе! – говорю я, а она мотает головой и проходит мимо меня.

– Привет, малышка! – с болью выдавливает Таня. – Спасибо, папа прав: болезни – временное явление. Всё обязательно будет хорошо, ведь за нами наблюдает ангел‑хранитель.

Я помогаю Асе сесть в детское кресло и пристёгиваю её. Думаю над абсурдностью сложившейся ситуации. Конечно, Дымка считает виновным во всём меня, ведь это я притащил с собой дочь, с которой она не желала знакомиться… Но я сделал это не намерено. Буквально за пару минут до выхода из дома, Асиной няне позвонили из сада и сообщили, что её внук подрался с кем‑то и сильно разбил бровь. Так как до матери ребёнка дозвониться не удалось, потому что на работе у неё плохо ловила телефонная связь, Юлия Сергеевна отпросилась у меня, и я был вынужден отпустить её. Я отлично понимал её чувства, как и понимал то, что Таня возненавидит меня ещё сильнее. До второй няньки дозвониться не получилось. Я, конечно, хотел перенести всё, но врач настоял на том, что Таня должна приехать сегодня, потому что вечно идти мне на уступки и принимать вне очереди может оказаться чреватым для него. У меня не было выбора, но я не смогу объяснить это ей. Что бы я ни сделал, я буду плохим человеком в глазах женщины, которую так сильно любил.

– Ты предатель, Багрянский! – звонкий голос Дымки из прошлого снова врезается в уши, и я хочу прочистить их, чтобы не слышать её слова.

– Дымка‑а! Ты отняла у меня всё! Так хотя бы выслушай теперь… Я просто хочу поговорить с тобой… Я не прошу тебя простить и вернуться… Прошу тебя, просто услышь меня!

– Уходи!

– Тогда скажи мне, что ты не любишь меня, Дымка… Скажи мне это, глядя в глаза.

– Я ненавижу тебя, Багрянский! Не‑на‑ви‑жу!

Тогда она воткнула мне нож в спину, провернула его и ушла, оставляя кровоточащую рану в чёрной обгоревшей душе.

Я мотаю головой и отрешаюсь от всех воспоминаний. Теперь‑то я знаю, почему Дымка так поступила со мной… Она потеряла нашего ребёнка… Нашего малыша. Боль трепещется в груди, а я сажусь в машину и завожу мотор.

Если бы не болезнь дочери, я не появился бы больше в жизни Дымки, как она и просила… Я не стал бы вскрывать и без того не успевшие зажить раны в душах обоих из нас.

– А ты сильно болеешь? – спрашивает Ася.

– Ась, мы договаривались, что поболтаем с тобой в парке! Не стоит мучить тётю Таню вопросами! – пытаюсь успокоить дочь, хоть и радуюсь, что она хотя бы немного разговорилась.

Вчера она проспала весь день после того, как мы приехали из больницы, отказывалась от еды и совсем ничего не хотела.

– Нет… Не скажу, что сильно. Всё в порядке! – отвечает Дымка и отводит взгляд в сторону окна.

– А я умираю… Папа говорит, что я не умру, но я знаю, что скоро улечу ангелочком на небеса.

Сердце сжимается, и я резко выворачиваю руль, чуть было не вылетел на встречку. Внутри всё разрывается от противоречивых эмоций. Нужно было всё отменить и заплатить врачу больше, чтобы он нашёл ещё одно окошко для нас.