Спаси мою дочь, бывшая!
– Нет! Вить, это не то, что ты подумал… Мы с Багрянским не вместе и никогда не будем вместе… Я всё расскажу тебе позднее. Ладно? Давай ты вернёшься через часик? Я надеялась, что ты согласишься свозить меня в город за продуктами, и мы с тобой сможем обо всём поговорить.
Виктор зло смотрит на Демьяна, а тот не сводит взгляд с него. Они ведут себя как два идиота, но если злость Виктора я ещё могу понять, то вот ревность бывшего – нет.
– Ладно. Надеюсь, что твои объяснения имеют хоть что‑то общее со здравым смыслом! – кивает Виктор, улыбается и уходит.
– Это твой жених? – спрашивает Ася, когда я возвращаюсь.
Жених?
Сердце колотится в груди, и я снова кошусь на Багрянского, того, кто был моим единственным женихом и почти успел стать мужем.
У меня действительно был жених…
Но теперь его нет.
– Не знаю, пока… Всё возможно, – пожимаю плечами я и слышу, как бывший скрипит зубами.
Глава 8. Демьян
Руки сжимаются в кулаки, а я всё не могу отвести взгляд от места, на котором стоял этот «жених». Откуда он свалился? Неужели приехал следом за Таней? Мне ничего не передавали о том, чтобы она ходила на свидания и вообще встречалась с кем‑то в последнее время. Так откуда появиться этому жениху? Или Таня хочет просто насолить мне?
Перевожу на девушку взгляд, и мы несколько секунд безотрывно смотрим друг на друга. Дымка выдерживает презрение в своём взоре, а я пытаюсь понять – она хотя бы догадывается, что сама подложила сестру под меня? Внутри кипит ярость, но я успешно давлю её, потому что рядом дочь. Дочь, которая зависит от Тани, от её решения помогать нам дальше. Если девушка откажется, то моя малышка может умереть. Сердце сжимается, и я отвожу взгляд в сторону.
Нет.
Не умрёт.
Я буду из кожи вон лезть, чтобы она осталась со мной и повидала жизнь, насладилась всеми яркими красками той.
Какое‑то время Таня с Асей разглядывают облака, плывущие по нежному небесному полотну, а я стою на месте и всё думаю об этом женихе…
Мужик смотрел на меня так, словно знал всё об измене и о том, что Дымка не должна была прощать меня. А ещё в его взгляде горело что‑то собственническое, словно девушка уже пообещала ему хранить верность до гробовой доски.
Могла ли Таня дать такое обещание?
Вряд ли…
Посмотрев на часы, я понимаю, что мы уж слишком загулялись. Асе пора домой. Ей нужно больше отдыхать по назначению врача, хотя я не могу не отметить, что на её щёчках появился едва заметный румянец, который буквально бросается в глаза. Асе нравится здесь, но я не смею задерживать её рядом с Таней. Если дочь привыкнет к своей тёте, она будет скучать по ней и страдать ещё сильнее…
Они обе будут страдать.
– Ася, нам пора ехать домой… – говорю негромко, стараясь не испугать чересчур увлечённых девочек.
– Можно побыть тут ещё немного? – начинает дуть губки малышка.
– Милая, ты можешь приехать потом снова. Если папа говорит, что пора, значит пора… Да и мне нужно собираться, потому что сейчас мы с Витей поедем в магазин.
– С твоим женихом?
Мне снова становится приторно‑тошно от вопроса дочери. Хочется прочистить уши и не слышать это слово – «жених».
Когда‑то ведь я был её женихом…
И рассчитывал стать мужем.
– Да, с ним! – кивает Таня и поджимает губы, словно ей неприятно оправдываться перед ребёнком и говорить о таких взрослых вещах.
Дочь нехотя поднимается на ноги, и я помогаю ей сесть в машину. Дымка просит подождать немного и говорит, что хочет сделать моей дочери подарок. Она скрывается в доме, а я, под предлогом, что хочу сходить в туалет, чтобы Ася не беспокоилась, спешу за девушкой.
Мы сталкиваемся на веранде. Дымка испуганно смотрит на меня, сжимая в руках маленького зайчика, связанного из серых ниток. Она сама связала его, когда ей было двенадцать – это я хорошо запомнил из её рассказов.
– Что т‑тебе нужно? – спрашивает Дымка, продолжая смотреть на меня, как на врага, который в любую секунду может навредить ей.
Не могу держать себя в руках, потому что воспоминания, в мгновение нахлынувшие на меня при виде девушки, вызывают внутри сильнейшее желание прикоснуться к ней. Я понимаю, что буду жалеть об этом впоследствии, но хватаю Дымку за запястья и тяну на себя. На мгновение она теряется и ударяется о мою грудь. Аромат вишни проникает в носовые пазухи и сводит меня с ума.
Моя дымчатая вишенка…
Голова идёт кругом.
Я уже не помню толком, зачем зашёл сюда, хочу вот так стоять с ней и наслаждаться её близостью, дрожью девичьего тела…
– Ты в своём уме, Багрянский? – огрызается Дымка и вырывает руки.
Она делает шаг назад и смотрит на меня взглядом разъярённой хищницы. Она злится. Сильно злится на меня, но я вижу в этих эмоциях что‑то ещё…
Она тоже вспомнила нашу первую ночь здесь, и страсть, которая свела нас обоих с ума в своё время.
– Нет… Наверное, нет… – мотаю головой я и наступаю. Дымка движется назад, но оказывается прижатой к двери, ведущей в дом. Она дрожит под моим напором. Боится меня… – Что за жених? У вас с ним есть что‑то?
– Это не должно тебя касаться! – шипит девушка и старательно пытается оттолкнуть от себя, но не отступаю.
– Не должно, а касается!
– Лучше бы позаботился о том, где и с кем пропадает твоя жена! – с обидой выдаёт Дымка, и я понимаю, что внутри неё остались чувства ко мне, пусть она и пытается доказать обратное.
– У меня нет жены… – заявляю я и облизываю нижнюю губу.
– Если ты не отпустишь меня, то я…
Не даю Дымке договорить и маниакально прикасаюсь к её щеке. Провожу подушечками пальцев по нежной коже и понимаю, что заведён до предела, и если не остановлюсь сейчас, то превращусь в насильника.
