Спаси мою дочь, бывшая!
Глава 2. Демьян
Дымка изменилась до неузнаваемости. Смотрю на неё и понимаю, что рядом совершенно другой человек. Это больше не та жизнерадостная девушка, которую я когда‑то полюбил. Я до сих пор храню в сердце самые тёплые воспоминания о нашем прошлом. Моя Дымка всегда была нежная, добрая и красивая. Красота и доброта в ней остались – я вижу, как ей тяжело бороться с обидой и внутренним голосом, который хочет помочь моей дочери. Что насчёт нежности? Её вытравил ядовитый корень обиды…
Знаю, что меня она никогда меня не простит, впрочем, я и не планировал давить на больные мозоли и молить о прощении. В своё время мы причинили немало боли друг другу, поэтому лучше не бередить раны прошлого и оставить всё как есть.
Вот только я понимаю, что ребёнок, если у нас всё получится, и Дымка родит его, станет проблемой. Вряд ли я смогу исчезнуть из его жизни, потому что он будет мне таким же родным, как Ася. Сказал бы, что роднее, ведь его родит женщина, которую я любил… Вот только неважно, кто именно родил его. Узнав о беременности Ани, я долгое время не мог прийти в себя, не знал, смогу ли принять этого малыша, но когда Ася появилась на свет…
Я тяжело вздыхаю, открываю на телефоне фото дочери и смотрю на него какое‑то время. Жизненный свет слишком блёклый во взгляде моей девочки. Необходимость поскорее прижать её к себе и сказать, что всё будет хорошо, становится практически невыносимой. Я очень рассчитываю на то, что чудо в нашей жизни всё‑таки случится, пусть я и недостоин получить его.
Я плохой отец, раз не смог уберечь дочь.
Никогда не думал, что окажусь в подобной ситуации. Я активно жертвовал на благотворительность и помогал детям с серьёзными заболеваниями, но, когда моя дочь оказалась в бедственном положении, я оказался бесполезным. Никакие деньги мира не спасут её, потому что десятки, сотни доноров в день не подходят ей.
Ну почему ситуация настолько тупиковая?
Кто придумал это проклятое испытание для меня?
Набираю номер СБ‑шника, который занимается поиском Анны. Он уже несколько месяцев ищёт эту стерву, но всё безуспешно. Она словно сквозь землю провалилась. Поменяла имя и фамилию, чтобы я не нашёл её? Живёт по поддельным документам?
– Демьян Константинович! – отвечает СБ‑шник, но по его тону понимаю, что он скажет снова – ничего.
– Совсем ничего? – решаю уточнить, еще не получив его ответ.
– Совсем. Мы перерыли всё, но она на самом деле будто бы сквозь землю… Мы делаем всё возможное!
– Тогда попытайтесь сделать невозможное! – почти кричу я и отключаю телефон.
Если Дымка действительно не сможет забеременеть, то у меня не останется шанса спасти дочь. Как я смогу посмотреть ей в глаза и сказать, что не справился? Я не могу предать маленькую крошку, жизнь которой зависит от меня.
Она страдает за мои грехи…
Лучше бы Бог забрал мою жизнь, чем теперь пытается отнять мою девочку.
Какое‑то время я думаю – ну почему мои стволовые клетки не подходят ей? Но я ничего не соображаю в медицине… Врач объяснял, а я так и не понял. Я бы без раздумий сердце из груди вырвал и отдал ей… Она больше достойна жизни, чем я.
Смотрю на небеса и беззвучно молю их поменять меня с Асей местами.
Я хочу, чтобы моя дочь снова радовалась жизни, чтобы она жила!
Жду Дымку, нервно поглядывая на наручные часы.
Её нет почти час.
Ладно.
Сорок минут.
Почему так долго?
Что, если она передумала?
Вторая мысль бьёт по вискам молотом Тора: а что, если на неё напали в подъезде?
Мне следовало пойти с ней, чтобы оберегать её. Я ведь всегда тенью маячил за её спиной и оберегал, а когда оказался так близко, потерял бдительность!
Идиот!
Подхожу к подъезду и уже хочу набрать номер её квартиры в домофоне, но дверь открывается, и Дымка выскакивает наружу. Мы с ней сталкиваемся, и она ударяется лбом о моё плечо.
– Не стой у меня на пути, Багрянский! – цедит сквозь зубы, как маленький ёжик, а меня забавляет это.
Вынужденно для самого себя признаю, что скучал по ней, но потом напоминаю себе, какой нож она вогнала мне в спину.
– Прости, но иногда следует смотреть по сторонам! – отвечаю и прикусываю язык.
Мы с Дымкой частенько препирались раньше. Ссорились, мирились, но сейчас я не мог вести себя точно так же и заигрывать с ней: она ненавидит меня. От решения Дымки может зависеть жизнь моей дочери, и я должен делать всё, чтобы создать для бывшей комфортные условия… А главное для неё – чтобы я держался в стороне.
Тяжело вздыхаю, беру сумку из её рук, на мгновение позволив прикоснуться к запястью девушки пальцами. Меня прошибает ознобом, а Дымка пыхтит и ругается себе под нос, что вообще согласилась поехать со мной.
– Багрянский, ещё раз посмеешь прикоснуться ко мне, и я вернусь! Держись от меня подальше! – строгим тоном заявляет Дымка. – Я предупредила!
Она говорит, совсем как тогда, когда я на коленях перед ней ползал и молил о прощении, а она с гордым видом смотрела на меня и готовила ужаснейшую подлость по отношению ко мне. В тот день рухнула империя, которую я клялся отцу, что смогу удержать на плаву.
Дымка знала, как бизнес отца был важен для меня, и ударила по самому больному, но я восстановился, как Феникс… И мои чувства к ней, судя по всему, тоже.
Аромат её кожи проникает в носовые пазухи, ненадолго превращая меня в одержимого. Как же я любил этот запах черешни и свежих сливок, которым обладала только одна девушка. Она всегда говорила мне, что эти продукты не сочетаются и посмеивалась, говоря, что кожу сметаной не мажет, с чего вдруг ей пахнуть сливками?.. Но как же отчётливо этот запах напомнил о себе, ударив по всем воспоминаниям разом.
Моя Дымка…
Моя девочка…
Стоп!
Мотаю головой и возвращаю себя в суровую реальность, где стоит смотреть в глаза правде – не моя, и больше никогда не станет моей. Между мной и Дымкой огромная пропасть. Огромная. Единственный мостик, который объединяет нас сейчас – моя дочь… Даже не объединяет. Таня может в любой момент отказаться помогать мне, и я должен буду принять её решение.
