Спаси мою маму

Сердце сжалось, от слов сына, прижала его белобрысую головку к своей груди, крепко зажмурилась, прикусывая нижнюю губу до отрезвляющего привкуса метала во рту. Физическая боль не заглушила душевную, но привела в чувства, не дав утонуть в нахлынувших чувствах.

– Когда мы поедем омой мам? – заканючил сын, выворачиваясь в моих руках.

– Скоро мой родной, скоро, – присела на край постели, усадила сына на колени, – нам нужно чуть‑чуть подождать, и мы будем…, – хотела сказать дома, вот только поняла одну вещь.

В квартиру мы больше не вернёмся. Я не смогу переступит её порог, а уж тем более жить там.

– Мам, ну кажи, – вновь подал голосок сын, задирая голову вверх.

– Митька, – делаю специально загадочный голос, но слышу, как ужасно фальшивлю, – а может мы махнём к бабушке, ты помнишь, как там классно, там речка с чистой‑чистой водой, а сад какой большой, а как классно на качелях качаться вечером, – вспоминаю обстановку вокруг родительского дома, внутри всё сжимается, и я чувствую, как что‑то горячее опаляет щеку.

– Мам! – вскрикивает испуганно сын и своей ладошкой вытирает слезу, что, не удержавшись пролилась наружу.

– Я не плачу, малыш, – качаю головой, – не плачу, не бойся, – говорю дражайшим голосом, – ты согласен поехать к бабушке в гости? – быстро перевожу тему, заглядываю в пронзительные глаза ребёнка.

– Да, – улыбаясь отвечает Митя, быстро отойдя от испуга, – а мне блали оскоп, вот такой палочкой, и я не плакал, – говорит сын, разводя руки в стороны показывая размер той самой палочки.

На секунду замираю, и пытаюсь расшифровать сказанное новое слово, которое я ни разу не слышала от Мити.

– Милый, – зову сына, – а что такое «оскоп», и где у тебя его брали? – задаю вопрос ребёнку и кашу взгляд на мужчину, что продолжает стоять в дверном проёме и пристально наблюдает за нами.

Он поджимает губы, и заметив мои подглядывания отводит взгляд в сторону.

– Тут, – отвечает Митя, забирая моё внимание обратно на себя, и открыв рот, показывает на него пальцем.

Вмиг понимаю, что «оскоп» это соскоб.

– Зачем вы брали анализы у моего ребёнка? – резко повернув голову в сторону мужчины в дверном проёме, задаю громкий вопрос.

Он смотрит на меня хмурым взглядом и отвечать на спешит, уже хочу заново задать вопрос, как Митя даёт мне ответ, от которого у меня дыхание перехватило в первую секунду.

– Тобы знать сын я Колоса или нет, – громко вещает Митя.

Ответ сына бьёт наотмашь, я сразу понимаю для чего брали соскоб у Мити. Смотрю на мужчину и чувствую, как мои глаза округляются всё больше и больше. Митя явно произнёс слова, не понимая их сути, он просто повторил их, сын не знает, что у его отца есть кличка «Колос». Что это всё значит? Хочется закричать во всё горло. Они думают, что я изменяла Вове? И родила Митю не от мужа? Внутри смерчем закручивается злость, обида, ненависть и безысходность, я пересаживаю сына на постель и встаю на ноги.

– Зачем вы это сделали? Для чего вам всё это нужно? – надрывно задаю вопрос.

Мужчина смотрит исподлобья, скулы его лица напрягаются, от чего желваки дергаются несколько раз. Выглядит это угрожающе, и я делаю шаг назад, заслоняю спиной сына.

В комнате образуется абсолютная тишина, мы молча сверлим глазами друг друга, а Митя, замерев, маленьким зайчиком сидит на постели. Краем глаза замечаю движение за спиной мужчины и вздрагиваю всем телом напоровшись на взгляд холодных глаз.

 

глава6

 

 

ИЛЬЯС

– Я хочу знать наверняка! Я хочу знать, от Колоса осталось это пятно или нет! Так что найди мне тех, кто делает эти тесты, предоставь им материал, которым в тягаче весь пол улит! Ты понял меня?! – рычу на Толяна.

– Понял босс, – скрежет зубами, – только там нужен материал для сравнения, его мне где взять? Батя Колоса давно умер, – задаёт вопрос помощник.

Не сдерживаюсь, вскакиваю с места, хватаю его за затылок, рывком притягиваю к себе и утыкаю его лбом в своё плечо.

– А ты подумай Толя, хорошо подумай, – пальцами впиваюсь в кожу головы, и по его громкому пыхтению понимаю, что мозг у Толика не хрена не соображает, он работает в поисках груза, – как думаешь? Маленькая копия, что находится сейчас с Серёгой, может нам помочь? – даю подсказку, отпускаю помощника и вижу в его глазах просвет.

– Я понял, – заверяет меня, – я сейчас же найду спецов, – говорит и медленно пятится назад.

– Живее, Толя! Живее! – прикрикиваю, и помощника ветром сдувает из моего кабинета.

Тру лицо ладонями, встряхиваю головой, что зверь, возвращаюсь в кресло, откидываюсь на спинку.

– Не подведи меня, Дарья, от твоей верности зависит очень много, – произношу мысли в слух, и на пару секунд прикрываю глаза.

Организм требует горячей пищи и крепкого сна, но если с горячей едой это не проблема, то вот сна мне точно не видать, пока не верну груз. Сижу неподвижно полчаса, даю телу расслабиться.

– Где ты, Колос? В аду или на земле? – открыв глаза, запрокидываю голову вверх, и разглядывая лепнину на трёхъярусном потолке, задаю вопросы в пустоту, – для тебя лучше первый вариант, – произношу и поднимаюсь из кресла.

Закрыв крышку ноутбука, быстрым шагом покидаю кабинет. Стоит только оказаться в холе, как до ушей доносится голос Серёги и пацана Колоса. Мелкий сильно похож на Владимира, что даёт большую надежду на верность Дарьи.

– А мама сколо плоснётся? – слышу вопрос мелкого, и только сейчас вспоминаю про самочувствие гостьи.

– Скоро Митька, ты главное не бойся нас, мы тебя не обидим, даже если твой папка дураком набитым окажется, – басит Серёга.

– Мой папа не дулак! – возмущённый голос ребёнка бьёт по нервам.

– Ох малой, прости, это я так, шутя, – оправдывается друг, явно не ожидая встретить протест от ребёнка.

– Холошо, – отвечает пацан, и я слышу в его голосе до боли знакомую интонацию.

Делаю пару широких шагов и оказываюсь в просторной кухне, где за столом сидят трое парней из охраны, Серёга и мелкий, широко раскрыв рот, откусывает бутерброд. Парни из охраны увидев меня стали выходить из‑за стола, поднял руку верх останавливая их, и приказываю сидеть на месте. Мы все устали, и пара минут отдыха нам явно нужна.

Мелкий поднимает на меня взгляд, в детском взгляде появляется испуг.

– Не бойся Мить, – басит Серёга, – это дядя Ильяс, он не обидит тебя, – говорит друг, и кидает на меня косой взгляд.

– Он маму обидел, – спрыгивает со стула, и прижимается к боку Серёги, говорит малец.

На зубах от слов ребёнка появляется оскомина, выглядеть монстром в глазах пацана совсем не хочется, но судя по блеску в его омутах, что достались ему явно от матери, таким меня и видит Митя.