Спор на сердце
– Ты же знаешь, что у меня не очень много денег, – шепотом говорю я и краснею.
– Ну с деньгами я помогу, – живо откликается подруга.
И да, почему я ее зову подругой?
Все очень просто! Когда я пришла учиться в этот крутейший вуз, первым в расписании было практическое занятие. Меня представили группе и посадили с Лилией. Она выделялась среди мажоров. И я это осознала с первого взгляда, потому что Лилии было все равно, каково мое материальное состояние. Она ценила людей за их духовный мир. И на обеде, когда меня задела фифа из нашей группы и чуть ли не окатила супом, потому что я не так на нее якобы посмотрела, Лилия защитила меня.
А еще ей очень пришелся по душе Тарас. Ну еще бы он не нравился девочкам!
Кстати, о Тарасе…
Я никогда в жизни не видела в нем мужчину. Хотя многие приписывали нам с ним отношения. Мы с детства всегда вместе: учились в одной школе, сидели за одной партой, отдыхали в одной компании, поступили в одно и то же учебное заведение, а потом именно нас двоих перевели в этот навороченный вуз – на одну кафедру, правда, в разные группы. И всем отчего‑то казалось, что мы встречаемся, но это не так.
Это лето Тарас провел на стажировке за границей, а до этого работал у своего отца, который владел небольшой лабораторией. Деятельность ее была засекречена. Но я знаю этот секрет и пока я вам его не расскажу!
Надеюсь, вы не обидитесь? Потому что я хочу рассказать вам все по по‑ряд‑ку!
Так вот, Тарас был рослым накачанным парнем с темно‑русыми волосами и зелеными глазами. Тонкие губы, ровный нос и слегка удлиненное лицо. Как сообщила мне Лилия – он просто красавчик!
Но я так не считала.
И не считаю даже сейчас!
Тарас любит носить узкие джинсы, про которые мне прожужжала все уши Лилия, пялясь на его задницу. Рубашки исключительно белого цвета на учебе и в клетку – вне стен института. И он боготворит мотоциклы. Это его страсть помимо молекул и химии. Я бежала к Тарасу тогда, когда мне была нужна поддержка, слова утешения. Да и просто ощущение покоя. Он добрый и внимательный, однако не выражал Лилии никакой симпатии!
– Мы можем отметить твои девятнадцать лет в караоке, – реплика Лилии вывела меня из размышлений. – Или же снять какой‑то лофт и устроить вечеринку!
– И кого я туда позову?
– Ну я найду, кого можно позвать! – многообещающе улыбается Лилия и прибавляет: – Конечно, список обговорю с тобой!
Я улыбаюсь ей, наблюдая, как она наматывает на палец локон черных волос и лучисто улыбается. И вдруг…
Чертов кофе.
Ну вот только я могу в такое вляпаться.
Я сталкиваюсь с каким‑то препятствием.
И чувствую, как кофе проливается из моего стакана.
Капли падают мне на руку.
Горячо.
Чертовски горячо.
Я вскрикиваю, однако постепенно понимаю, что только что окатила чью‑то белоснежную рубашку, на которой теперь красуется кофейное пятно.
В ушах гудит. Да так, что начинает ныть голова.
Утыкаюсь взглядом в то место, где мокрая рубашка облепила кубики торса.
Это парень. Да, точно, я в этом уверена.
Решаюсь поднять взгляд.
До тех пор, пока не достигаю губ.
Немного пухлые, розоватые. Еще выше. Прямой нос. И бесстыжие небесно‑голубые глаза, что глядят на меня со злобой…
– Ты что, слепая?
Все как в тумане. Нет, как в замедленной киносъемке. Голоса доносятся откуда‑то издалека, и я абсолютно не соображаю, что только что приключилось.
– Да нет, – говорю я на автомате. – Вроде бы зрение хорошее.
– Ты только что вылила на меня свой кофе!
– Я? – выдыхаю я, не смысля, что происходит. – Да нет же.
– Да!
Мужской голос ласкает мой слух, и до меня неспешно доходит одна ма‑а‑аленькая мысль.
Этот парень – самый популярный стиляга в институте.
– Ты хоть знаешь, сколько стоит эта рубашка?
– Ну… эм… – мямлю я, пробуя припомнить, как его зовут. – Рублей пятьсот?
Парень заливается смехом. И только сейчас замечаю, что рядом с ним толпятся двое парней, которых едва можно отличить друг от друга, и одна девчонка. Она со злостью смотрит на меня и чуть ли не подпрыгивает.
– Ее за пятьсот рублей даже химчистка не отчистит!
– Слушай, она не… – вступает в разговор Лилия.
Но парень грубо обрывает ее:
– Помалкивай, кукла.
Во мне закипает бешенство. Но одновременно с этим память подкидывает информацию.
Четвертый курс. Соловьев Матвей. Сын ректора этого вуза. И кажется, он не особо рад тому, что я испачкала его белоснежную рубашку. Однако я возмущена не меньше – его хамским тоном.
– Раз у тебя есть деньги, то тебе нетрудно будет оплатить химчистку, – говорю я.
Его ребята затихают, а Лилия невольно жмется ко мне ближе.
– Молчи, не надо, – шепчет она. – Ты же знаешь, кто он?
– Таких выскочек, как ты, еще нужно поискать! – фыркает явно не ожидавший такого Матвей.
– Солидарна, – заявляю я ему и, демонстративно задевая его плечом, делаю шаг вперед.
Полагаете, он меня так просто отпустит? Верно, не отпустит!
Парень хватает меня за руку, и учебники, которые я прижимала к груди, разлетаются в разные стороны.
– Я еще не договорил.
– А я договорила! – С этими словами я пытаюсь нагнуться, но парень хватает меня за шкирку и негромко шепчет:
– Я считал, что в моем вузе учатся куда более благоразумные девушки. А ты, как я погляжу, не только бедна на мозги, но еще и на одежду, да?
– Хам! – Бешенство переполняет меня.
