Стрела времени. Прошлое, которого не было
– Ты защиту[1] поставил?
– Обижаешь!
– А снизу?
– Боишься, что планету изгрызут? Вряд ли она им по зубам, – бархатисто рассмеялся помощник капитана.
– Ну, смотри сам, – то ли со смехом, то ли всерьёз отозвался капитан.
Планета, на которой они оказались, предстала перед ними в гамме коричневато‑красных цветов. Горные цепи, только что с лёгкостью преодолённые кораблём, теперь простирались в заоблачную высь. Над островерхими угрюмыми вершинами клубился непроницаемый бурый туман. Багрово‑коричневая громада, одна из звёзд этой планеты, поднималась над скалистым хребтом, нависала, занимая половину небосвода, и создавала впечатление о своём неминуемом падении на поверхность. Её красновато‑бурые лучи скользили по почве, не позволяя разглядеть что‑либо дальше 300 метров.
– Да уж, пейзажик обнадёживает, – проворчал Тенгел, – как на наковальне сидим, того гляди прихлопнет. Карлик, называется! Тоже мне, Нано Марроне[2].
Едва только космолёт коснулся опорами поверхности планеты, почти все члены команды, не занятые срочной работой, во главе с механиком Тихоном поспешили на спасение судна и охоту на «червей». Одетые в скафандры и вооружённые специальными вакуумными приспособлениями для отлавливания вредителей, они пристально, метр за метром, обследовали всю обшивку. «Червей» было вроде бы не так и много, однако поймав первого из них, Тихон только присвистнул.
«Ну и твари! Да ведь учёные опять их усовершенствовали. Надо рассказать капитану, – решил он. – Понятно, почему мы ничего не замечали». Как показал наружный осмотр корабля, «черви» потрудились на славу, в нескольких местах корпус пострадал весьма сильно. Тихон ругался на чём свет стоит:
– Дьявол меня разорви! И что, что мы тут теперь сделаем?! Чёрт побери! Да это уже не корабль, а дуршлаг! Решето! Ко всем чертям!
Глубокие повреждения были только в двух местах, но тем не менее заделать их в данной ситуации, не имея никаких специальных приспособлений, практически не представлялось возможным. Если бы ещё некоторое время экипаж ничего не предпринял, то посадка на планету могла бы быть значительно более жёсткой. «Черви» прогрызли космолёт поперёк, и при входе в атмосферу он бы просто мог развалиться на части. Однако внимательность Тихона и мастерство помощника капитана, сумевшего в минимально короткий срок осуществить посадку, спасли экипаж.
Несмотря ни на что, большую часть планеты они облететь успели, и, просматривая теперь отснятый материал и показания приборов, помощник капитана всё больше и больше успокаивался насчёт «аборигенов». Не так‑то мало, как выяснилось, они и отсканировали. В принципе, и сама планетка была не то чтобы очень велика. Большей частью это был океан, но имелись и два материка: один поменьше и ближе к северному геомагнитному и географическому полюсу; другой побольше, располагался на противоположной стороне планеты. Большой – разноцветный, с неровной, сильно изрезанной береговой линией; маленький – с высокими скалистыми кряжами, покрытыми искрящимися снежными шапками, огромными, тускло отблёскивающими ледниками и с бездонными ущельями, полными клубящегося непроглядного тумана. Неизвестно было пока, что там, внизу, но на фотографиях планета смотрелась очень пёстро. Тенгел попытался увеличить кадры, чтобы рассмотреть, но корабль прошёл достаточно высоко, и качество записи оставляло желать лучшего.
«Ладно, плевать, что бы там ни было. Всё равно нам достался под горячую руку маленький континент, так что с ним и придётся работать. Жаль, конечно, что полностью мы его облететь не успели, но нам не до того было, где уж там – не до жиру, быть бы живу, куда пришлось, туда и плюхнулись», – мысли Тенгела быстро сменяли одна другую, но ему всё казалось, что чего‑то он не замечает, чего‑то очень важного никак не может увидеть.
На снимках ясно просматривался пролегающий почти посередине через весь материк высокий заснеженный горный хребет с многочисленными отрогами; недалеко от него, на взгорье, и стоял сейчас «Звёздный странник». Горная гряда не только пересекала весь континент, но и делила его на две части: одну заснеженную и сверкающую, покрытую снегом и укутанную в ледяные вихри, и другую – уныло тусклую, скрытую местами непроглядным туманом. Можно было рассмотреть ещё, что с сумрачных вершин стекали как минимум две большие реки, но больше ничего было не разобрать.
На планете не существовало не только времён года, но даже не было привычных для землян смены дня и ночи[3]. Благодаря особенностям своего расположения – между двух звёзд, – поверхность планеты была постоянно освещена одной из них. С другой стороны, учитывая, что спектр излучения этих светил значительно отличался от солнечного, с точки зрения землян, планета находилась в постоянных сумерках. Но, видимо, несмотря на эти отличительные черты, а, может быть, и наоборот, благодаря им, на планете царила пышная растительность. Правда, растительность эта не была привычного для землян зелёного оттенка, цвета у местной флоры были самыми разнообразными. Но большей частью растения предпочитали тёмные оттенки: бордовые и даже коричневые, фиолетовые, бурые и тому подобные сочетания.
«Ага, вот и название, Дюмеринг[4] – сумерки, – и придумывать не надо, – решил про себя помощник капитана, большой любитель и знаток многих иностранных языков не только планеты Земля, но и всей Галактики. – Странная планета! Ночи нет вообще. Синий день! Красный день! И когда ни глянь, всё равно темно», – рассуждал Тенгел.
«Так, что тут у нас с аборигенами? Никаких построек не видно, девственная природа. Хотя много тут разглядишь среди такой чащи! А посмотреть объём биомассы? Так… 1012 тонн! Ничего себе, немаленький для планетки такого размера! Ещё бы, при такой‑то растительности! Ну, уж если разумные существа здесь и есть, то это явно что‑нибудь наподобие земных обезьян, – окончательно решил для себя помощник капитана. – Хотя всегда надо быть готовым к тому, что либо не найдёшь то, что ищешь, либо найдёшь не то, что ищешь».
Опасений капитана о местном населении он отнюдь не разделял, по его мнению, никаких оснований для этого не было. Отличить населённую планету от ненаселённой можно достаточно легко. Уже при приближении к таким планетам их неизменно было слышно. Трансляцию всевозможных передач до сих пор ещё никто не отменил. А здесь стояла мертвенная тишина. Он сам вёл космолёт на посадку и специально посадил его недалеко от огромной горной гряды, как можно ближе к середине материка, где, по его ощущениям, подтверждаемым, впрочем, и всеми полученными данными, была тишь да гладь, да божья благодать.
[1] Защита, или энергетическая система силового купола – образует пузырь вокруг космолёта в виде энергетической стены, который защищает судно от повреждений во время стоянки на планете и может удерживаться на определённом, сравнительно небольшом расстоянии от корабля. Плотность защиты может быть снижена для пропуска объектов через него.
[2] Нано Марроне – от итальянского nana («карлик») и marrone («коричневый»).
[3] Пилоты продолжали жить по корабельному времени в связи с практически одинаковой освещённостью планеты и днём, и ночью.
[4] Дюмеринг – от немецкого dämmerung – («сумерки»).
