Судьба империи. Враг у ворот

Секунд десять Виталий просто стоял и молча смотрел на знаменитого римского полководца, буквально потеряв дар речи. Спасением этого человека он грезил, как только осознал, куда (и когда!) его забросила судьба, и вот он стоит перед ним, живой и здоровый…

– Здравствуйте, меня зовут Виталий, – выдавил из себя он и как‑то на автомате протянул вперед руку.

Полководец, казалось, слегка удивился, но поприветствовал его римским рукопожатием.

– Флавий Аэций, магистр армии.

За спиной Виталия кто‑то прыснул от смеха.

– Ну, рассказывай, что там за важная информация, из‑за которой мой сын оставил вверенный ему город.

– Информация действительно важная, господин. Дело в том, что вам угрожает опасность. Вас хотят убить.

– Та‑ак, а вот это уже интересно… – удивленно протянул Аэций. – Идем, не стоит обсуждать подобное, стоя на дороге. Ждите нас здесь, мы скоро вернемся, – скомандовал он сопровождавшим его всадникам и бодро зашагал к деревянной постройке, что располагалась у тренировочного поля. Гауденций, Деметрий, Луций и Виталий последовали за ним. Внутри оказались длинные деревянные столы с лавками по обеим сторонам – очевидно, это была солдатская столовая. Водрузив на металлическую подставку два факела, полководец устроился за столом и жестом предложил остальным сесть напротив.

– Итак, я слушаю, – произнес он, положив руки на стол и направив взгляд на Виталия.

Собравшись с мыслями, тот еще раз поведал о своих «сицилийских приключениях».

Как только он закончил, заговорил Гауденций:

– Теперь ты понимаешь? Это могла быть только тайная служба императора. Он хочет от тебя избавиться, потому что знает – армия верна тебе, а не ему. Нам неизвестно, когда и как он ударит, поэтому нужно нанести удар первыми. Собери войска, займи Палатинский дворец и заставь Сенат объявить правителя низложенным.

– Гауденций, ты в своем уме? Мятеж? Мы только что с огромным трудом избавились от гуннской угрозы. Я – командующий римской армией, моя обязанность защищать государство и служить императору, я не собираюсь его свергать. Я знаю, что ты скажешь. Да, ему далеко до Юлия Цезаря, Марка Аврелия и Траяна, но он по крайней мере прислушивается к моим советам по поводу дипломатических и военных вопросов и не мешает делать то, что я считаю нужным для защиты Рима, как магистр армии. А твой брак с его дочерью еще больше укрепит наше положение.

– Он же собирается тебя убить! Ты предлагаешь просто сидеть и ждать, пока они нападут?!

– Прошу тебя, успокойся. Я благодарен тебе за заботу, за предупреждение. У меня нет оснований не верить в правдивость слов Виталия – все, что случилось с ним, действительно наводит на определенные мысли. Но возможно, и он и вы не совсем верно истолковали произошедшее. Я знаю Валентиниана много лет и не могу назвать его решительным человеком. Он вряд ли способен на подобный шаг. Кроме того, его мать всегда убеждала сына в моей полезности для империи и для удержания им власти. Под моим командованием мы вместе с готами отбились от гуннов, о том, что меня поддерживает армия, он знает, так что если убьет меня и об этом станет известно, то волнения в войсках могут причинить ему куда большие неудобства, чем необходимость терпеть присутствие моей скромной персоны возле трона.

– А может, он завидует твоей славе полководца? Или боится тебя – страх тоже способен толкнуть на подобное. Особенно такого труса, как он!

Аэций задумался:

– Всякое может быть, конечно. Но у нас с ним нет конфликта. Валентиниан наслаждается своим положением императора Рима, проводит время в бесчисленных пирах и оргиях и не мешает мне от его имени обучать войска, командовать ими, заниматься дипломатией. В какой‑то степени мы с ним составляем удачный тандем. – На лице полководца появилась едва заметная улыбка.

Деметрий и Луций молчали, как будто не осмеливаясь вступить в разговор. Виталий тоже не знал, что сказать. Он понимал, насколько шатко сейчас положение всей Западной империи, и внутренне был согласен с мудрой позицией Аэция: лучше терпеть на троне того, кто его недостоин, если он не мешает делать то, что нужно для укрепления Рима, чем ради обретения золотого венца вступать с ним в открытый конфликт, который неизбежно ослабит государство. Но он точно знал, что Валентиниан убьет полководца, а без него тут же начнется борьба за власть и влияние в армии. Слабого императора все равно сметут с трона, но с гораздо худшими последствиями для Рима. Фатальными последствиями…

– Так что ты намерен предпринять? Как ты обезопасишь себя, если не отнимешь у него власть? – с обидой в голосе спросил Гауденций.

– У меня надежная охрана, при дворе много верных мне людей. Я обещаю тебе, что серьезно отнесусь к твоему предостережению. Но ты должен завтра же отправиться обратно в Равенну. Ты нужен мне там, – сказал Аэций.

Гауденций тяжело вздохнул. Было видно, что он не считает решение отца правильным. Виталий лихорадочно соображал, как поступить. Поддержать идею Гауденция? Вряд ли мнение какого‑то купеческого сына, которым он назвался, заставит Аэция поменять решение. Даже родной сын не смог убедить полководца. А кроме этого, что он мог предложить? Охрану усилить? Это и так понятно… И кстати, а как теперь быть ему? Деметрий и Луций, очевидно, вернутся с сыном магистра армии в Равенну и продолжат службу. Сам полководец останется в Риме. Но его‑то никто не ждет ни там, ни здесь… Виталий внезапно осознал, что последние два дня ему давали кров и пищу только из‑за важной информации, которой он обладал. А как быть теперь, когда информация нашла адресата? Куда идти? Денег у него нет, остается только пополнить ряды городских нищих… Не о таком погружении в историю он мечтал.

– Хорошо, так и поступим. Я благодарю вас всех за стремление помочь и желаю счастливого пути до Равенны. – С этими словами магистр армии поднялся из‑за стола и направился к выходу.

После того как дверь за ним захлопнулась, Гауденций разразился гневной тирадой, адресованной, казалось, сразу всем его спутникам:

– Почему вы молчали? Почему не поддержали меня? Я же знаю, вы тоже не сильно бы огорчились, если бы Валентиниан случайно упал на спату…

– Командир, мы же солдаты, для вас он отец, а для нас – магистр армии. Я не думаю, что у нас есть право давать ему советы. Сидеть за одним столом с победителем Аттилы – уже большая честь. И потом, такие вопросы – не наше дело… – Луций развел руками.

– Ваш отец служит не Валентиниану, а Риму в его лице, – поддержал товарища Деметрий. – Верьте, что он сумеет защитить себя. Мы должны были его предупредить, и мы это сделали.

Гауденций махнул рукой, давая понять, что их доводы его не убедили. А затем поднял глаза на Виталия.

– Им помешала субординация, ну ладно. Хотя здесь речь идет о том, чтобы всего лишь высказать свое мнение. Но ты, Виталий, не солдат, представители купечества ведь более свободны в суждениях, почему ты не поддержал меня?

– По правде говоря, посчитал, что раз он не прислушался к аргументам собственного сына, доводы неизвестного сицилийского торговца его вряд ли переубедят, – ответил Виталий. – Но будь я на вашем месте, я бы предложил то же самое.

– Ну вот, я тоже не вижу иного решения, которое обеспечило бы отцу полную безопасность. Если Валентиниан планирует его убийство, то будет искать любую возможность, а возможности найдутся, пока он сидит на троне.