Судьба империи. Враг у ворот

– Да ну тебя, Деметрий. Я всегда был и буду простым солдатом, куда мне в Сенат? Да и жена не пустит, ведь вся империя полнится слухами о том, что у каждого из сенаторов много любовниц.

– Это точно – не отпущу, – со смехом заметила Луцилла, целуя мужа в щеку и убирая со стола опустевшую посуду. – Хотя перебраться на виллу я бы не отказалась.

Тут уже засмеялись все остальные. Первым серьезность вернулась к Деметрию:

– Продолжая наш разговор… Я считаю, что Виталий прав. И Афраний тоже прав. Валентиниан хочет избавиться от надоевшей ему опеки и обязательных советов своего полководца. Сместить его с поста командующего армией после важной победы он не может. Остается только убить. Луций?

– Ты знаешь, Деметрий, я ведь тоже не политик… Хотя, конечно, мы в Италии все вовлечены в политику из‑за близости к происходящим событиям. Но, если Афраний прав, это ведь, наоборот, рискованно в первую очередь для императора. У него нет авторитета в армии, нет и прямого конфликта с ее командующим, а вот в случае гибели Аэция что угодно может произойти. Например, новый командир захочет его свергнуть…

– Так нового он сам сможет назначить. Из верных ему людей, – возразил Афраний.

– Нет, Афраний, тут Луций прав. Смотри: если он назначит кого‑то не из среды военных, его могут не принять, начнутся волнения, и кто‑нибудь из армейской верхушки наверняка попытается воспользоваться ситуацией, что грозит императору свержением. А если он назначит кого‑то из действующих командиров, тот вряд ли будет к нему лоялен и тоже может попытаться свергнуть.

Афраний развел руками:

– Прав. Нечего возразить. Эх, вот в кому в сенаторы надо…

Виталий внимательно слушал оживленный разговор. Почти на одном дыхании выдав свою историю, он теперь пытался понять, правильные ли слова использовал, не может ли он как‑то себя выдать, подорвав понемногу формирующееся к нему доверие. Хотя после первых же его слов в этом времени (а в реальности переноса в прошлое Виталий уже не сомневался) в шпионаже его больше никто не обвинял. И речь собеседников ему тоже вполне понятна. Ну а если что, можно будет сослаться на особый сицилийский диалект. Или вообще назваться греком, на Сицилии их много, и язык он знает…

– Я уверен, что он планирует убить Флавия Аэция. Да, скорее всего, вы правы и он хочет избавиться от его влияния. А о последствиях просто не думает… – аккуратно вступил в диалог Виталий.

– Твоя логика ясна, – ответил Луций. – Но ты понимаешь, что мы не можем выдвинуть в адрес императора подобное обвинение? Это же Август! В его власти делать что угодно, а нас просто казнят за измену. Мы ведь обычные солдаты, чей долг – служба. Да и прямых доказательств у нас нет…

– У меня есть предложение. – Деметрий встал и довольным взглядом обвел всех присутствующих. – Думаю, это лучшее решение ситуации.

– Говори уже, ждем, – хозяин дома нетерпеливо махнул рукой. – Очень интересно узнать, как ты хочешь спасти магистра Аэция, если его смерти желает сам Цезарь.

– Ну, о спасении речь пока не идет, да мы и не можем точно знать, как в действительности обстоит дело. Но я придумал, с чего начать. Вы же помните, что нашим гарнизоном командует сын Аэция – Гауденций? Вот ему и расскажем все, что видел и слышал Виталий, ну и добавим, что это очень похоже на правду. А дальше пусть он решает. Отправиться в Рим и попытаться лично предупредить Аэция без разрешения командующего гарнизоном мы все равно не можем – служба.

– Хороший план, даже очень, – одобрил Луций. – Нам в любом случае нужно сообщить полученную информацию командиру, а учитывая, что она касается его отца, это действительно лучший вариант.

– Идем к нему прямо сейчас? – Виталий с нетерпением поднялся из‑за стола.

– Да, думаю, чем скорее сообщим – тем лучше. Если все так, как мы думаем, надо спешить. Афраний, Луцилла, спасибо вам за гостеприимство.

– Мы всегда рады тебе и твоим друзьям. Надеюсь, с нашим магистром армии все будет хорошо, без него Риму грозит огромная опасность.

Луций и Виталий также поблагодарили Афрания за угощение и вышли на улицу. Виталий вновь огляделся по сторонам. Вокруг кипела жизнь: торговец фруктами зазывал прохожих в свою лавку, показывая на большую корзину с финиками; четверо мужчин, вероятно это были слуги, несли красивый деревянный паланкин; чуть поодаль, у городской стены, сидела молодая женщина с завернутым в тряпки младенцем. Ребенок плакал, а его мать, пытаясь хоть немного успокоить малыша, что‑то жалобно напевала на непонятном языке и протягивала руки ко всем проходящим мимо людям. Виталию вспомнилась его каждодневная дорога в университет – та же суета, те же нищие попрошайки… Полторы тысячи лет прошло, но некоторые вещи совсем не изменились.

– Виталий, ты идешь? – вывел его из раздумий вопрос Луция.

– Да, – ответил он и быстрым шагом двинулся следом за Луцием и Деметрием.

Они шли по мощеным улицам Равенны, а Виталий все еще пытался понять, что же с ним произошло. По‑видимому, он погиб в авиакатастрофе, но почему оказался не на «том свете», а здесь? Может потому, что в момент смерти самой сильной его эмоцией было сожаление, что ему не удалось увидеть Вечный Город? Или же его жизнь еще не кончена, просто вместо смерти его забросило сюда, потому что он для чего‑то нужен в этом времени? Ладно, по крайней мере, придуманную им буквально на ходу историю Луций, Деметрий и Афраний вроде сочли достоверной, а значит есть надежда, что Аэция предупредят. Нужно только убедить в реальности угрозы его сына, командира Гауденция.

– Ну вот, пришли, – сказал Луций. – Вон то здание – казармы гарнизона, за ним тренировочное поле, а с другой стороны дом командира.

Виталий обернулся и увидел двухэтажный особняк с украшенным колоннами входом. Несмотря на статус владельца, чересчур роскошным дом не выглядел – в городе были и более богатые жилища. У резной деревянной двери стояли двое стражников.

Луций подошел к ним, снял шлем, вежливо поприветствовал их и спросил:

– Можно увидеть командира Гауденция? Мы сегодня были в патруле и встретили человека, у которого есть важная информация для него.

– Командир сейчас ужинает, но я передам ему вашу просьбу. Пока ждите здесь, – кивнул один из стражников и, прислонив копье к стене, трижды постучал в дверь.

– Посетители к командиру Гауденцию! Солдаты из патруля, с важным донесением!

– Что там, Клавдий? Ты же знаешь, господин ужинает! – раздался из‑за двери недовольный голос.

– Я должен сообщить ему, а он пусть решает, когда их принять.

С этими словами стражник, которого назвали Клавдием, скрылся за дверью. Но уже через минуту вышел, а вместе с ним был молодой мужчина в доспехах римского офицера – ростом выше среднего, с короткими черными волосами и горящими от нетерпения глазами.

– Господин, ваш шлем! – ловко увернувшись от закрывающейся двери, подскочил к нему слуга и почтительно протянул красивый шлем с высоким ярко‑красным плюмажем.

– Спасибо, можешь идти, – кивнул ему командир.