Табу на любовь, или Сломай меня
Закончив словесный пинг‑понг, я извиняюсь перед Олегом и встаю из‑за стола. Потому что затронувшая какие‑то неведомые струны внутри меня девчонка тоже поднимается и исчезает в полутемном коридоре, а меня тянет за нею, словно мощнейшим магнитом, и я не могу сопротивляться этому неизвестно откуда взявшемуся влечению.
Делаю шаг, второй, третий. И ловлю ее в свои объятья, когда она вываливается из дамской комнаты мокрая и взъерошенная.
Током прошибает от макушки до пят. Близость женского тела неожиданно волнует, а трепыхающаяся на шее синяя жилка так и манит прикоснуться к ней языком. Впиться в мягкую сливочную кожу зубами и не отпускать.
Странное желание, рвущееся наружу из недр воспаленного подсознания.
– Ты мне кого‑то напоминаешь. Мы встречались раньше?
Рассеянно моргнув, я снова прикипаю к кажущимся отдаленно знакомыми чертам и застреваю в полном искрящего напряжения моменте. Варианта, на самом деле, два. Или мы пересекались с этой малышкой когда‑то давно и я по глупости не стрельнул у нее номер телефона, или со мной играет мое богатое воображение, смешавшее в один образ лица фанаток, девушек друзей и случайных прохожих.
– Нет.
– Точно?
– Без шансов. Я бы запомнила.
Наклонив голову набок, кокетливо улыбается брюнетка и, пользуясь моим временным ступором, ныряет мне под руку. Грациозно переставляет свои длинные ноги в узких джинсах и практически успевает скрыться в общем зале к тому моменту, когда я отмираю.
Срываюсь с места, как зверь, почуявший дичь, и в два прыжка ее догоняю. Обхватываю большим и указательным пальцами тонкое запястье и что‑то пытаюсь найти на дне подергивающихся туманной поволокой глаз.
– Как тебя зовут?
– Дарина.
– Рина. Красивое имя, – раскатав благозвучное сочетание букв на языке, я сокращаю разделяющие нас сантиметры и выдыхаю ей практически в губы: – меня – Руслан.
– Я знаю, – хрипло хохотнув, она косится на меня из‑под полуопущенных ресниц и насмешливо сообщает. – Твоя физиономия висит на рекламных плакатах на каждом углу, было бы странно, если бы я ничего не слышала о восходящей звезде боев без правил.
– Смотришь трансляции?
– Делаю деньги на ставках. Веришь?
С поразительной серьезностью утверждает она, тихо сглатывая, и этот естественный жест рвет мою оборону в клочья. Спинным мозгом я чувствую, что дрожащая в опасной близости от меня девушка – самая настоящая беда и сокрушительная катастрофа, но все равно не могу обуздать реакции собственного тела, которое упрямо настаивает на Рине. Да и уязвленное самолюбие требует срочного отмщения.
Несколько часов назад я вышвырнул из своего дома наставлявшую мне рога пассию, так что надо как‑то справляться с бурлящим коктейлем из разочарования и злости. Вот я и справляюсь. Исключительно по‑мужски. Скольжу подушечкой большого пальца вверх по предплечью Дарины, обрисовываю острую ключицу, перебираюсь выше к ярко‑алым губам и отпускаю сковывавшие безумие поводья.
– Сейчас я попрощаюсь с товарищем, вызову такси, и мы с тобой поедем ко мне.
– А если я буду кричать?
– Кричи.
Щелкнув новую знакомую по аккуратному носу, я демонстрирую немедленную готовность исполнить данное обещание. Жму руку ничего не соображающему Демиду, забираю сумочку Рины с соседнего стола и по‑хозяйски устраиваю ладонь на ее гибкой талии. Мягко, но настойчиво направляю Дарину к выходу из бара и по маниакальной привычке контролирую чужие грациозные движения, в которых прослеживается уверенность в собственной привлекательности и едва уловимый намек на нервозность.
– Расслабься, я не обижу.
– Вы все так говорите. А мы потом плачемся подружкам на кухне, маскируем тональником синяки и лечим свое разбитое сердце.
Вполне резонно парирует моя спутница, как будто у нее огромный багаж из полученных шишек и триггеров за спиной, и в противовес колким фразам вкладывает свою маленькую ладошку в мою большую лапищу‑ладонь. Отчего нас обоих пронзает высоковольтным разрядом и колотит мелким тремором весь путь с четвертого до первого этажа.
В ожидающий нас автомобиль мы ныряем в кромешной тишине и не извлекаем из себя ни единого слова на протяжении всей дороги. Только дышим шумно и по какой‑то негласной договоренности переплетаем пальцы, уставившись в одну точку.
Покидаем такси в таком же глухом молчании и замираем напротив друг друга в десятке шагов от нужного подъезда. Оба вытягиваемся в звенящую струну и проигрываем в мозгу возможные расклады событий, когда темное небо озаряет яркой вспышкой молнии и первые капли дождя падают нам на лоб.
Через пару мгновений незначительные осадки превращаются в обильный ливень, с убийственной силой молотящий по капотам брошенных на улице машин, тренажерам на спортплощадке, нашим макушкам. А мы все так же стоим, не шелохнувшись, и пытаемся расшифровать невербальные сигналы, которые посылаем друг другу.
– Даже если ты попросишь тебя отпустить, я этого не сделаю.
– Хорошо.
Коротко кивнув, дает мне добро Рина, и я уничтожаю разделяющее нас расстояние. Надавливаю пальцами на ее шею, запутываюсь пятерней во влажных волосах, раздвигаю языком ее темно‑вишневые губы. Жадно пью льнущую ко мне девушку, смакую ее судорожное дыхание и оттесняю на задний план зарождающееся дурное предчувствие.
Теряю счет времени. Ловлю жесточайший приход. Растворяюсь в ее бешеном отклике. И с огромным трудом прерываю закоротивший клеммы поцелуй.
– Сладкая, – бросаю ей абсолютно банальное и тяну за собой. – Пойдем.
В коридор моей квартиры мы попадаем мокрые насквозь. Вода с нашей одежды стекает на пол, образуя две лужицы, а я забираю у Дарины пиджак и вешаю его на крючок. Роюсь в шкафу и достаю большое полотенце, пахнущее цветочным кондиционером.
Кутаю девчонку в махровую ткань и получаю косой выразительный взгляд.
– Ты живешь не один?
– С сегодняшнего утра один. Это проблема?
– Нет.
Пожав плечами, Рина запирается в ванной, а я невольно представляю, как струи воды облизывают ее совершенное тело, скатываются с высокой аккуратной груди и прокладывают дорожку к пупку. Злюсь из‑за того, что реагирую на новую знакомую, как зеленый пятнадцатилетний подросток, и остервенело стаскиваю с себя влажные рубашку и джинсы.
