Терадорн

Глава 5. ПРОВОДЫ ОСЕНИ

 

 

На окраине Волчьего Духа стояла хижина. Сколоченная из вечно‑белого дерева, она слегка пожелтела от времени: лет ей было столько же, сколько существовала сама деревушка. Эта хижина была первым сооружением как раз в те смутные времена, когда среди крестьян созрел заговор. А случилось это после правления Гзота Рэльвала, отбившего эти земли у Мрачной Пустоши, чтобы собрать и расселить поблизости народы, кочевавшие по Зелёному Полушарию. Но один из его потомков, Эго Рэльвал – «Подлый Король», как прозвали его в народе – разрушил всё, что так кропотливо создал его предок. Он и возвёл знаменитую Стену. Эго заставлял гонтов прислуживать королевству задаром и запрещал им иметь собственные жилища. Крестьяне, словно скот, ночевали в хлевах, и умирали, кто от голода, кто от зимнего холода.

Веговий Гра‑Мис – получивший от хранителей Огненной Долины второе имя «Волчий Дух» – был первым, кто не побоялся пойти против Подлого Короля и отстоять гонтовское право на свободу. Именно он создал тайное общество и воодушевил крестьян. Поначалу они совершали набеги под его предводительством и добывали еду как в запретных лесах, так и в закромах Гайтигонта. Но долго так продолжаться не могло, да и не всех крестьян удавалось накормить досыта. Тогда Веговий принял решение устроить бунт. Произошло это на пиру, по случаю рождения младшего сына короля. Веговий и его единомышленники, вооружившись кинжалами и мечами, ворвались в королевский зал в самый разгар веселья. Они посеяли панику среди гайтов, давно не видавших войны и резни. Многие толстосумы повыпрыгивали в окна, причём со вторых попыток: разбить стекла гайтовскими раздобревшими телами оказалось не так легко. Остальные разбежались по замку, забегая во все попадающиеся на пути двери. Кто‑то умудрился вломиться в королевскую уборную и плюхнуться ногой в яму, его и отвратительный запах не смутил, настолько бедный гайт был перепуган гонтовским набегом. В зале осталась только дворцовая охрана и сам король; даже его старший сын сбежал, да так, что пятки сверкали.

Веговий потребовал свободы для гонтов и предоставления им права построить собственные дома и уж если прислуживать гайтам, то за определённую плату. Эго Рэльвал внимательно выслушал все требования, но единственный приказ, который он отдал: «Казнить бунтарей!» Гонты отказались сложить оружие. Завязался бой не на жизнь, а насмерть. Но, потерпев поражение, гонты вынуждены были отступить.

Веговий увёл своих уцелевших бойцов в пещеры. И пока они отсиживались в них, король приказал выслать их семьи за пределы королевства без еды и гит. Остальным гонтам пришлось молча терпеть королевский гнев и работать, не поднимая головы. Услышав об изгнании своих родственников, выжившие бунтари вышли из пещер, встретить родню. Положение было ужасное: еды нет, и крова над головой никакого. Они устроились в пещерах, уповая на своего предводителя. В ту же ночь Веговий отправил их спать, сказав, что утром они вместе решат, как быть дальше. Однако поутру его никто не смог найти. «Сбежал», – говорили одни; «Нет, он не из таких», – думали другие. Спор между семьями продолжался до полудня. Только один его боец молчал – Юстал. Он явно что‑то знал. А споры всё продолжались. Женщины пустились причитать. Казалось, ещё немного, и начнётся паника. Но в этот самый момент в пещеру влетел мальчик лет десяти и, задыхаясь, упал на колени. К нему подбежал Юстал с чашкой воды и дал ему отпить. Мальчик отдышался и посмотрел на Юстала:

– Он сделал это!

– Сделал что? – послышались голоса.

– Он убил короля!

Но вместо ликования настала гробовая тишина.

– А что с ним самим? – Юстал схватил мальчика за плечи.

– Его казнят. Сейчас. Возможно, уже…

Так закончилась история храброго Веговия Гра‑Миса.

После убийства Подлого Короля началась смута, и к гонтам стали относиться снисходительно. На престол взошёл Рен, старший сын Эго Рэльвала, прослывший трусом. Испугавшись за собственную жизнь, он выполнил почти все требования крестьян. Так гонты получили долгожданную свободу и право иметь свою крышу над головой, вот только не в пределах королевства, а за её Стеной. Но гонты и на это были согласны. Первым делом они построили хижину из вечно‑белого дерева. Хижина быстро обросла деревушкой, которую в честь Веговия Гра‑Миса назвали Волчий Дух. Спустя время, у подножия гайтигонтовской Стены появились и другие деревни. Гонты разбрелись по ним и быстро, хоть и скромно, обустраивались.

 

В Белой хижине собрались почётные гонты деревни. Они сидели вокруг горящего очага, расположенного в центре единственной комнаты. В ней не было ничего, кроме подушек из козьей шкуры, плотно набитых лечебной травой. На подушках сидели пять мужчин, скрестив ноги. Они задумчиво смотрели на пылающие поленья с протянутыми к огню руками, но не для того, чтобы согреть их: они верили, что через раскрытые ладони огонь поглощает всё плохое и отдаёт взамен свой свет и теплоту.

Огонь в этой хижине разводили символически – не смотря на время года – каждый раз, когда обсуждались важные вопросы. Подобные собрания всегда возглавлял старейшина Ян, по прозвищу «Скользкая Вода». Он был прямым потомком Веговия Гра‑Миса и не уступал ему в мудрости и находчивости. Его лицо и тело были усыпаны шрамами после перенесённой в юности ветряной оспы, а длинные до плеч волосы выделялись на смуглой коже из‑за густой проседи. Несмотря на бархатные карие глаза, лицо Яна выглядело хищным из‑за тонкой верхней губы и острого носа.

С улицы послышались шаги. Ян улыбнулся краешком губ:

– Мой старый друг, твои шаги узнаю где угодно.

Гонты посмотрели на открывшуюся со скрипом дверь. В хижину вошёл Тиазиф.

– Добрый вечер, друзья мои, – поэт прислонил свой посох к стене и направился к очагу.

– Добрый, добрый, Тиазиф, – отозвались гонты, поднимаясь на ноги.

– Но вести худые, – добавил Ян, крепко пожимая руку поэта.

– Да. Не в добрый час мы свиделись с вами, – Тиазиф пожал руки остальным гонтам. – А ведь совсем недавно праздновали у колодца семь свадеб подряд.

Они не спеша уселись на подушки.

– Да уж. Похоже, нас ждут непростые времена, – Ян потянулся ладонями к костру.

– А кто успел вам рассказать, как обстоят дела? – Тиазиф помассировал пальцами ноющие колени и оглядел присутствующих.

– Лиор, – Ян кивнул в сторону гонта Сагата. – Он опередил тебя.

– Ох, куда же мне больному и старому опередить Лиора, – поэт посмотрел на Сагата и похлопал его по плечу. – Недаром же его второе имя «Крылатый Ветер».

– Да, быстрее моего сына в деревне не найти, – гордо ответил Сагат.

– И храбрее твоей внучки Садиги, – обратился поэт к гонту, сидевшему напротив.

– Ты на что‑то намекаешь? – Альгур уставился на Тиазифа.

– Совершенно верно, Альгур, – ответил Тиазиф.