Третий не лишний

Чужой язык во рту. Чужие вкус и запах. И ощущения незнакомые. Ошеломительные и дикие по своей силе. Пальцы давят на подбородок, вынуждая открыть рот еще шире.

Вгрызаясь, наполняет меня собой. Смешивая нашу слюну, скользит вдоль моего языка.

Я не отвечаю. Не могу. Даю послушно то, что он требует и горю от эмоций.

Тёма целует меня внизу. Фил терзает губы.

Отстраняется ненадолго, чтобы посмотреть в глаза и снова целует, на этот раз, касаясь рукой моей груди.

Тихо стону ему в рот и чувствую язык Тёмы на своем клиторе.

Боже… я умерла… все, что происходит со мной – происходит не в этой Вселенной и не в этой жизни.

В реальности такого случиться не могло.

Но…

Моя рука взлетает и обнимает Эйне за шею. Мой язык совершает встречное движение – ладонь Фила нетерпеливо мнет мою грудь.

– Крис… – шепот Тёмы, – давай снимем это, детка…

Чуть приподнимает мои бедра и стягивает по ним трусы. Филипп прерывает поцелуй и смотрит.

Они оба туда смотрят.

– Смотри, Фил… смотри, какая красивая…

Снимает белье, отбрасывает его в сторону и разводит мои ноги в стороны.

Меня пронзает насквозь. В голове туман, а внутри пожар.

И кажется… кажется, я готова кончить прямо сейчас.

– Она идеальная… – проникает в уши бормотание Тёмы, – смотри, какая…

Я вонзаюсь ногтями в шею Фила, но он смотрит туда. Крылья носа трепещут, губы чуть приоткрыты. И я мысленно молю, чтобы не делал этого, чтобы снова поцеловал.

Но он смотрит!

–Тё‑ма… – свожу колени вместе, но мне не дают.

– Зайчон… не надо… пожалуйста… не закрывайся.

Мягко, но настойчиво раздвигает бедра и взглядом просит Эйне, чтобы помог. Тот, бросив взгляд на мое лицо, поддевает мою правую ногу под коленом. Вторую держит Артем.

Болезненный глубокий вдох и дробный выдох.

Я вижу только Фила. Сквозь дурман похоти начинает пробиваться ледяной ужас.

Царапаю его шею ногтями.

Тёма что‑то торопливо шепчет. Склоняется ниже и снова целует. Добавляет пальцы. Гладит, нежно раздвигая складки.

– Розовая… шелковая…

– Филипп, – выдавливаю я.

Короткий острый взгляд в глаза, и в следующее мгновение рука Артема исчезает, а в меня врываются пальцы Эйне. С такой силой, что меня подкидывает вверх. Одновременно с этим он затыкает меня поцелуем.

Я в ступоре. Перебираю руками в воздухе. То за трахающую меня руку хватаюсь, то ладонями в грудь упираюсь.

– Бля… бля… – сиплый шепот Тёмы, – это ох*еть, бл*дь!..

Но голос его теряется в звонком гуле нарастающего между нами с Филиппом электрического напряжения. Он жарко влажно целует меня и жестко имеет пальцами.

Я теряюсь в нем, в его энергетике, путаюсь как в паутине и вязну по самую макушку.

Обнимаю шею его обеими руками и подтягиваюсь к нему всем телом, но вдруг чувствую Тёмину руку на своем бедре. Она удерживает меня в прежнем положении и не дает повернуться к Эйне.

– Фил, дай мне…

Мы отстраняемся друг от друга, и уже в следующее мгновение Тёма вгоняет в меня член.

– Филипп… – вылетает на выдохе.

Я смотрю в его глаза. В них темень и страшная буря. Исходящие от него волны агрессии бьют по нервным окончаниям. Мы оба застываем, и я буквально чувствую, как внутри с хрустом что‑то ломается.

Распрямив спину, Эйне поднимается на ноги. Несколько мгновений смотрит на то, как яростно Артем вбивается в меня. А потом медленно снимает свитер, расстегивает ремень, ширинку и избавляется от джинсов.

Закрываю лицо руками, но мне не позволяют.

– Крис… – возбужденно шепчет Бурковский, – зайчон… тебе понравится… клянусь…

Вдвоем снимают с меня сорочку и вместе набрасываются. Артем продолжает то, на чем остановился, а Фил становится коленями на кровать около моей головы и прежде, чем я успеваю что‑то сообразить, в мои губы упирается головка его члена.

Меня сковывает паралич. Я не шевелюсь, а Тёма, словно сорвавшись, усиливает толчки, мнет мою грудь руками, щиплет соски.

– Давай… детка… – с хриплым стоном в унисон своих движений, – Крис, пососи ему.

Я поднимаю взгляд на Эйне. Он возвышается надо мной как скала. Темный, неприступный и опасный. Но лице каменная маска, и черная подавляющая аура, что заставляет разомкнуть губы и позволить ему толкнуться в мой рот. Сразу резко и глубоко. Закашливаюсь.

– Полегче, Фил!.. – рычит Артем.

И да. Такого больше не повторяется. Зафиксировав руками мою голову, он четко выверяет свои движения. На языке растекается его вкус. Терпкий солоноватый и совершенно незнакомый.

И запах. Рецепторы будоражит запах его кожи, который вкупе с энергетикой, вкусом и взглядом сверху вниз рвут в клочья остатки моей защиты и нагло крадут мою душу.

Тело безвольно, но я поднимаю руку и обхватываю ладошкой его член.

– Бл*дь… Бл*дь, Кристина… давай, покажи, как ты умеешь, детка…

Я сосу. Принимаю каждый толчок и обнимаю губами член на выходе. Все это, не разрывая с ним зрительного контакта. Между нами напряжение такой силы, что, кажется, воздух трещит. И аура его, вплетаясь волокнами в мое сознание, приводит к ошеломляющему осознанию, что мне нравится это делать.

Нравится лежать под ним распластанной. Смотреть вот так, снизу вверх и чувствовать, как скользит во рту его каменный член. Нравятся шелковая гладкость тонкой кожи и выпуклые пульсирующие вены, крупная головка, что с каждым погружением упирается в небо и вкус…

Боже… его вкус я не забуду никогда.

– Крис, твою мать! – выкрик Тёмы, и до меня с опозданием доходит, что он уже не первый раз зовет меня, – на меня смотри, сказал!..

Мы с Филом замираем, разрываем зрительный контакт и смотрим на Артема. Меня будто холодной водой окатывает. Словно выдернули внезапно из сладкого сна, а до конца не разбудили.