Тёмные времена души. Жатва

Абадона, как всегда, несло, и он был в ударе. Неотразим сам от себя. Что сказать? В этом весь Абадон. Но нет никого, кто бы справился с этой работой лучше, чем он. Мне необходимо было сразу расположить к себе новых людей, убедить их в их уникальности и приступить к действиям. Абадон умел произвести впечатление, что мне и требовалось, без лишних вопросов и пустой болтовни. Абадон не унимался расхваливать себя и своё чудо – министерство. Все заворожённо смотрели на него и, открыв рты, слушали каждое его слово. За моей спиной, в том месте, где стояли большие часы с курантами, появился современный экран. Точно такой, на котором я смотрел историю моей семьи. Он собирался показать, откуда у них таланты, и тем самым помочь мне.

Теперь и я стал зрителем в этом кинозале.

– Давайте начнём по старшинству! Иван Карлович! – тут Абадон указал лапой на старичка, сидевшего очень смиренно за столом. – Это уникальный человек! Уникальный! Он почти бог астрологии, это даже больше, чем хобби, это призвание. Понимаю, не в то время вы родились, чтобы хобби превратить в профессию. Но сейчас ваш звёздный час! Нам нужны ваши знания. Это не всё. Прошу к экрану, – Абадон указал лапой на экран, и там появились первые изображения.

Все внимательно смотрели. Иван Карлович узнал свою квартиру, ту самую комнату с эркером, и его лицо озарила улыбка. Она почти не отличалась от той, в которой он жил в последнее время, разве что шторы на окнах другие да скатерть на столе. Мы все странным образом переместились туда и наблюдали со стороны за всем происходящим. По комнате ходила женщина в возрасте, среднего роста, среднего телосложения, в старомодном платье 20–30‑х годов прошлого века. Оно было новое, просто сшитое на тот манер, с белым кружевным воротником и манжетами. Это была Елена Петровна, бабушка Ивана Карловича. Она собирала в пучок волосы, которые не слушались, и суетливо ходила по комнате, вроде в ожидании кого‑то. То она поправит скатерть на столе, то поправит поседевшие волосы, то поправит воротничок возле зеркала. Тут в комнату вошёл мальчик лет шести или семи. Елена Петровна нагнулась к нему и ласковым голосом сказала: «Ванечка, сейчас к нам придут гости. Мы будем сидеть за столом, держась за руки. Что бы ни происходило, ты не бойся, я тут, я рядом». Ванечка кивнул головой бабушке, мол, понял. Такое бывало и раньше. Елена Петровна внука предупреждала заранее о гостях и посторонних в комнате. Она не знала наверняка, фантазии это или внук видит души умерших людей. Такое бывало не раз. Иван Карлович видел себя в детстве, этот мальчик был он. Он был растерян и сбит с толку от всего происходящего, но продолжал внимательно наблюдать. Маленький Ванечка сидел на краю дивана и ждал. Бабушка тем временем вошла в комнату из коридора коммуналки. Она была не одна. С ней были две тётушки, они время от времени бывали тут, приятельницы бабушки. С ними ещё был незнакомый мужчина лет за пятьдесят, благородной внешности, явно с военной выправкой. Гости вошли в комнату, верхнюю одежду повесив на вешалку, располагавшуюся сразу возле входа. Всё происходило молча, вроде как по заранее обговорённому плану. Елена Петровна указала на стол, и гости пошли рассаживаться. На улице уже было темно, бабушка зашторила окна, на столе зажгла свечи. В комнате стало сумрачно и таинственно. Елена Петровна спросила мужчину: «Принесли?» Мужчина махнул головой и вытащил из сумки свёрток. Что‑то похожее на кусок ткани или что‑то из одежды. Елена Петровна подержала эту ткань в руках, поднимая голову на потолок и отводя глаза в сторону. Далее она молча вытащила из шкафчика чёрный мешочек. Там она держала свои карты. Вытащила колоду, она уже давно была не новая, чуть пожелтевшая, с затёртыми краями. За столом сидел неизвестный мужчина, Анна Ивановна, Маргарита Васильевна, Елена Петровна и рядом с ней Ванечка. Посреди стола лежала вещь, что дал мужчина, горели свечи, и бабушка неспешно раскладывала карты. Это был пасьянс. Так Елена Петровна проверяла себя, жив человек или нет. В комнате была тишина, лишь слышалось тиканье часов. Елена Петровна прервала тишину фразой: «Его давно нет в живых! Мне очень жаль…» Женщины за столом заохали, а мужчина поник. Всё же он питал надежду на другой исход. «А что‑то можно…» – запинаясь и заикаясь, вроде не найдя слов, произнёс мужчина.

– Можно! – ответила Елена Петровна, сразу всё поняв, что имеет в виду её гость.

Она вытащила тетрадь и карандаш. Затем принесла обычное круглое блюдце белого цвета без рисунков.

– Как его звали? – спросила Елена Петровна незнакомца.

Тот ответил:

– Василий.

Елена Петровна посредине стола положила блюдце донышком вверх, перевернула его. Попросила всех присутствующих за столом поставить пальцы обеих рук по кругу, по донышку блюдца, так, чтобы не было свободного места. Ванечка в это время сидел рядом, он был слишком мал, ему было тяжело держать так долго руки на весу, да и ни к чему это.

Елена Петровна громко произносила: «Зову тебя, призываю, раб Василий, явись, дай знак и ответь мне на все мои вопросы».

Так она произносила достаточно долго. Поначалу ничего особенного не происходило. Затем в комнате стало холодать и стало совсем зябко. Блюдце, что лежало на столе донышком кверху, стало подпрыгивать под пальцами всех присутствующих. Сначала чуть заметно, вроде баловства чьего‑то, а потом уже настолько явно, что это нельзя было с чем‑то перепутать. Блюдце подпрыгивало на столе. Но пальцы пока не убирали. Елена Петровна спрашивала духа вслух: «Кто явился? Назовись!» Так она спрашивала три раза, пока не убедилась, что явился тот, кто нужен. Она дала знак убирать руки от блюдца. А сама стала задавать вопросы и записывать ответы. Ванечка повернул голову от стола вглубь комнаты. Там ходил незнакомый ему мужчина, только он был не как другие, а вроде как из тумана. Он то ходил, то исчезал. Бабушка всё задавала вопросы и записывала ответы. Вопросы ей передал гость за столом, что принёс их с собой. Когда все ответы были получены, Елена Петровна поблагодарила Василия, что пришёл и дал ответы, а следом отпустила его обратно. На этом ритуал был завершён. Елена Петровна перевернула тарелку и пошла её мыть под холодной водой. После возвращения она зачитала ответы, что были записаны ею. Гость был обескуражен, растерян, не понимал, откуда такие точные подробности всего, они известны лишь ему и его покойному брату Василию. Тут Ванечка встал на стул и начал описывать внешность дядечки, что гулял тут, за их спинами. Гостю поплохело, ему принесли воды, привели в чувства. Вот так закончился этот вечер. Гость положил пятирублёвую купюру на буфет и поблагодарил бабушку за помощь. Такие вечера иногда случались в этой квартире. Но всё, что происходило тут, оставалось в этих стенах. Времена были такие…

Мы все вернулись за круглый стол. Абадон продолжал расхваливать Ивана Карловича, а тот смущался и был безумно счастлив, что снова увидел свою бабушку.

– Думаю, мне не надо объяснять, какой дар вам передали ваши родственники? – спросил я.

– Не надо. Я всё прекрасно знаю, – ответил старичок.

Далее я взгляд перевёл на Софью.

– Ну а теперь, девушка, перейдём к вашей персоне, – сказал я очень таинственным голосом.

– Я? А что я? В моей семье ничего подобного не было. Не надо… – очень удивлённо и не менее возмущённо ответила Софья.

– А это мы сейчас и увидим. Прошу, Абадон! Всё же Министерство культурного наследия, истории и старины лучше знает, что за кадры имеются в наличии, – сказал убедительно я.

Абадон сидел на стуле за круглым столом, закинув ногу на ногу и наглаживая лапой свой пушистый хвост.